По рукоять в опасности

Фрэнсис Дик

– Не понадобитесь, – злобно прошипел Сэр-тис. – Ни Айвэну, ни кому бы то ни было из нас.

Мне оставалось лишь пожать плечами. Уходя, я перехватил умоляющий взгляд матери и отрицательно покачал головой. В своей комнате я подошел к окну и, глядя в него, ждал сам не знаю чего.

В кабинете у Айвэна продолжали шуметь, потом гул накаленных гневом голосов прокатился по лестнице и, наконец, исчез где-то у самого выхода из дома. Когда все стихло, я вышел из своей комнаты на лестницу, на нижней площадке которой увидел Айвэна. Жестом руки он пригласил меня в свой кабинет,

и я последовал туда за ним и сел на свое всегдашнее место.

Моя мать, показавшаяся мне такой же измученной и больной, как и ее муж, встала возле Айвэна и прикоснулась к нему, словно стремясь придать ему сил.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что с тебя довольно? – спросил Айвэн.

Я ответил вопросом на вопрос:

– Вы отменили мои полномочия доверенного лица?

– Я... я... не знаю, что мне делать.

– Нет, не отменил, – сказала мне мать. – Айвэн, скажи Александру сам, все скажи, упроси его продолжать действовать от твоего имени. Не оставляй.

Последние слова матери относились ко мне. Только что я клялся, что на все готов ради матери и сделаю для нее все, чего она захочет. А она хочет такой малости: чтоб я остался и сносил пустячные обиды и оскорбления. Мне показалось, что я весь сморщился внутри от несогласия с матерью.

– Как понимать, что ты будто бы подвергся нападению и физическому насилию? – спросил Айвэн. – Что ты имел в виду?

– Синяк вокруг глаза на прошлой неделе...

Айвэн нахмурился:

– Кейт Роббистон говорил, что твое самочувствие оставляет желать лучшего.

Пришлось рассказать Айвэну о «навестивших» меня грабителях.

– Но мне не хотелось волновать вас, вы были нездоровы... Вот я и не сказал вам тогда ничего.

– О Боже, – простонал Айвэн, – сколько неприятностей из-за меня!

– Ничего непоправимого не случилось, – утешил я Айвэна.

Возле меня на серебряном подносе стояли стаканы. В два из них я налил бренди и протянул один стакан Айвэну, а другой – матери. Оба они без возражений выпили это бренди, как если бы я дал им лекарство.

– Оставьте только все как есть, – сказал я Айвэну, – и завод за три года выпутается из долгов. Некоторые из условий, выдвинутых кредиторами, жестки, я знаю. Но иначе и быть не может. Долги Действительно велики. Миссис Морден сделала все возможное, но она говорит, что будущее завода в очень большой мере зависит от усилий вашего нынешнего главного технолога и от энергии Десмонда Финча. Десмонд Финч не хватает звезд с неба, но что бы я о нем ни думал, никто лучше, чем он, не справится с делом, следуя вашим указаниям. Вот то, что вы должны делать, Айвэн. Возвращайтесь на завод и отдавайте приказания Десмонду.

Мой отчим решительно кивнул, соглашаясь со мной. Интересно, надолго ли хватит ему решимости, подумал я, чувствуя легкое раздражение и тревогу.

Зазвонил телефон. Айвэн жестами дал мне понять, чтобы я взял трубку, что я и сделал.

В трубке зазвучал голос уверенного в себе человека:

– Говорит констебль из полиции Лестершира Томпсон. Не могли бы вы пригласить к телефону сэра Айвэна Вестеринга?

Айвэн,

конечно, предпочел бы, чтобы вместо него говорил я. Сэр Айвэн, объяснил я констеблю Томпсону, поправляется после сердечного приступа и говорить от его имени буду я, Александр Кин-лох.

– А какое отношение вы имеете к сэру Айвэну, мистер Кинлох?

– Я его сын.

Что ж, отчасти так оно и было.

После небольшой паузы в трубке зазвучал уже другой голос, такой же бодрый, как и у Томпсона. Говоривший назвался старшим инспектором по уголовным делам Рейнольдсом.

– А в чем дело? – спросил я.

Рейнольде, в свою очередь, спросил, не знает ли сэр Айвэн человека по имени Норман Кворн.

– Да, знает, – сказал я и без особого интереса выслушал казенные объяснения, произнесенные Рейнольдсом. Лестерширская полиция уже две недели предпринимает усилия по опознанию тела, которое теперь есть все основания считать телом мистера Нормана Кворна. Старший инспектор хотел, чтобы сэр Айвэн Вестеринг как лицо, бывшее на протяжении многих лет работодателем мистера Нормана Кворна, помог опознать покойного. Согласится ли на это сэр Айвэн Вестеринг или нет?

Приглушив голос, я спросил Рейнольдса:

– А есть ли у опознаваемого какие-нибудь родственники?

– Только сестра, сэр, но она... в трансе. Тело частично уже разложилось. Сестра мистера Кворна назвала нам имя сэра Айвэна, и мы были бы весьма признательны, сэр...

– Он не совсем здоров, – сказал я.

– В таком случае, может быть, вы согласитесь?...

– Я не знал Нормана Кворна лично, – сказал я и, немного подумав, добавил: – Мне надо поговорить с отцом. Назовите мне номер вашего телефона.

Рейнольде продиктовал мне цифры, которые я по привычке записал на дне коробки с салфетками.

– Готово, – известил я Рейнольдса. – Через пять минут я позвоню вам.

Стараясь говорить как можно более равнодушным тоном, я сообщил Айвэну только что услышанную новость.

– Норман! – не веря своим ушам, воскликнул Айвэн. – Он мертв!

~ В этом полиция как раз и хочет убедиться. Они просят, чтобы вы приехали на опознание.

– Я поеду с тобой, – сказала Айвэну моя мать. Я позвонил старшему инспектору и сказал, что мы можем приехать к нему. Он объяснил, как найти их, а я записал его объяснения все на том же дне коробки с салфетками.

В Лестершир мы поехали на машине Айвэна, 'веденной из подземного гаража. Нас было четверо: Айвэн и моя мать, сидевшие сзади, Вильфред севший спереди с коробкой сердечных лекарств на коленях, и я. Вильфред подсказывал мне, куда ехать, руководствуясь записями, которые я сделал со слов Рейнольдса. К месту назначения мы прибыли вскоре после полудня и остановились перед безликим зданием, в котором находились морг и различные судебно-медицинские лаборатории.

Старший инспектор лично встретил нас и пожал руки Айвэну, моей матери и мне. Присутствие Вильфреда с лекарствами насторожило Рейнольдса, выражение лица у старшего инспектора сделалось озабоченным. В костюме и при галстуке Айвэн казался еще более бледным, чем в домашнем халате.