По рукоять в опасности
Шрифт:
Я никогда не замечал времени, забираясь на эту гранитную высоту. Серый рассвет перешел в ясную синеву рождающегося дня, и я лишь тогда решил вернуться в свою хижину, когда вспомнил, что надо бы что-то приготовить на завтрак. А пока что я играл на волынке и маршировал на месте, отбивая такт и постепенно до краев наполняя бутылку оптимизма незамысловатой радостью от сознания, что я нахожусь здесь, в этой глуши, дышу и вижу окружающий мир, что я живу...
Тоже неплохо, в конце концов, подумал я.
В
Я перестал играть. Вертолет медленно снижался кругами. И пока я чертыхался из-за его нахального рева и размышлял, чего ради прилетел он в это безлюдное место, да еще в такую рань и в воскресенье, вертолет стал быстро спускаться вниз, подобно соколу, заметившему добычу.
И тут я похолодел от ужаса. А что, если эта добыча – моя хижина? Я сел и, держа волынку у себя на коленях, стал присматриваться к вертолету.
Описав в воздухе еще один круг, вертолет приблизился к хижине с фронтальной ее стороны и, почти касаясь земли, завис там над небольшой ровной площадкой, после чего скользнул по воздуху немного в сторону и оказался сбоку от моего нового джипа, где и приземлился.
Шум пошел на убыль, и винт вертолета замедлил свое вращение.
Я наблюдал за тем, что происходит, с сильно бьющимся от волнения сердцем. Не шелохнувшись, неподвижный, как сама гора, я понимал, что пока не двинусь и не высуну голову из-за камней, никто снизу не увидит меня на фоне скал и громоздящихся валунов.
Если это те четверо бандитов...
Они не станут искать и ловить меня в горах, но могут снова вломиться в мой дом.
Могут уничтожить мою картину.
Я чувствовал себя так, словно оставил в хижине беззащитного ребенка. Единственного, спящего, беспомощного. Что делать? Как быть, если они уничтожат портрет Зои Ланг?
Прошла целая вечность, пока винт вертолета перестал вращаться и замер. Вот открылась боковая дверца, из вертолета спрыгнул на землю человек. Сверху он казался мне совсем маленьким.
Больше не показывался никто.
Этот человек огляделся вокруг себя и удалился от вертолета, скрывшись у меня из виду. Я догадался, что он направился к двери хижины. Но вот он появился снова, подошел вплотную к вертолету и заглянул в него. Кажется, говорил о чем-то с тем или с теми, кто сидел внутри. Потом, очевидно, чем-то очень недовольный и раздосадованный, он подошел к краю плато и взглянул вниз, в сторону автомобильной дороги.
Мне показалось, что я узнал его, когда он снова возвращался к вертолету. Да, конечно, я не мог ошибиться – эти знакомые плечи! У меня отлегло от сердца, будто камень свалился с души.
Джед, подумал я, это
Приведя свою волынку в состояние «боеготовности», я набрал полные легкие воздуху и наугад сыграл несколько нот.
В ясной тишине утра Джед сразу услыхал мою волынку, стремительно повернулся лицом в сторону гор и прикрыл рукой глаза от солнца. Я встал на ноги и помахал Джеду рукой. Через несколько секунд он заметил меня, поднял руку и дал мне знак скорее спускаться вниз.
Кажется, плохие новости, подумал я. Неспроста Джед прилетел на вертолете.
Я заспешил. Меня подгоняла тревога.
– Черт побери! Где ты пропадаешь? – спросил Джед, когда я уже мог его слышать. – Мы битый час не могли до тебя дозвониться.
– Доброе утро, – сказал я.
– Ох, не такое уж оно доброе, – вздохнул Джед. – Зачем, ты думаешь, мы снабдили тебя мобильным телефоном?
– Ну, не затем же, чтобы таскать его с собой в горы. Что случилось?
– Э-э-э... – начал Джед, подыскивая слова.
– Ну, говори же, говори!
– Сэр Айвэн... У него опять случился сердечный приступ.
– Не может быть! Ему плохо?
– Он умер.
От неожиданности я оцепенел.
– Он не мог умереть. – Глупее этого сказать было, кажется, уже нечего. – Ему же в последнее время стало лучше.
– И все же...
Смерть Айвэна поразила меня своей неожиданностью. За эти три недели я очень привязался к нему.
– Когда это случилось? – спросил я.
– Вчера вечером. Хотя точно не знаю. Твоя мать позвонила Роберту часов в шесть. Она сказала, что ты дал ей номер своего телефона, но дозвониться до тебя не удается.
– Я позвоню ей, прямо сейчас, – сказал я, сам не зная, надо ли это делать.
– Сам велел сказать тебе, что дочь сэра Айвэна перехватывает все звонки и не дает ему вторично переговорить с твоей матерью. Сам говорит, что она там теперь всем командует и договориться с ней ни о чем нельзя. Вот он и велел мне немедленно прилететь за тобой на вертолете, и чтобы ты сразу же вылетел в Эдинбург, а оттуда – первым же самолетом на юг. Сам уверен, что ты сумеешь разобраться с Пэтси Бенчмарк.
Дядя Роберт был прав.
Мы с Джедом вошли в хижину. Джед, показалось мне, на миг застыл от удивления, увидев портрет Зои Ланг, но согласился снова забрать его для безопасности к себе и обернул простыней, а потом отнес в джип. Туда же он отнес мою волынку и кое-что еще. Сам я тем временем приготовил все необходимое в дорогу. Мы вышли из хижины, и я запер дверь на замок.
– Джед, – сказал я, – Джед... – Слова застревали у меня в горле. Слишком многим я был обязан ему...
Впрочем, и не надо было никаких слов. Джед помахал рукой, глядя вслед поднимавшемуся вверх вертолету, и только после этого сел в джип и поехал к себе.