По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина
Шрифт:
Если горняк работает здесь годами, то и некоторые жёны сюда перебираются. Формально не имеют право – экспедиционный метод. Но руководители входят в положение подчинённых. Возникает цепочка проблем.
Женских профессий здесь мало. Не важно, кем ты была на «материке» – хоть музыкантом, учителем или библиотекарем. Здесь повезёт, если летом найдётся место на промывочном приборе. Ещё лучше – в котельной, там работа почти круглогодичная. Место поварихи – это ещё большая удача…
Мужики живут в общежитиях. В сезон промывки там размещали до тысячи трёхсот человек, с учётом временщиков. Приедет жена к тем, кто хочет поработать здесь подольше – надо искать отдельный угол. Поскольку возводить капитальные
Но таких добротных домов очень мало. Скажем, в посёлке шахты «Энтузиасты» было всего два, третий только строили.
Предприимчивый северный народ сам, не дожидаясь милостей от министерства, стал обеспечивать себя жильём.
Вы знаете, что такое балок? Это деревянная конура. В тундре леса нет. Последние лиственницы, преодолев реку Яну, как раз до южной окраины прииска «Кулар» только и добирались. Но это – нестроевой лес. Деревьям этим, как мне сказали ботаники, лет по двести, а они диаметром сантиметров двадцать. И низкорослые. Со стволами, израненными морозами, все в трещинах. Но «строевой» лес есть в шахтах. Это – рудничные стойки, например. Новые брать – криминал. Стараются успеть выдернуть б/у весной, перед закрытием шахты. Из этих брёвен и строили горняки себе жильё. Их на «Куларе» было более тысячи! Без каких-либо удобств, но всё же это не брезентовые палатки, в которых в 1960-е годы начинали здесь осваивать месторождения.
Однако некоторым и шахтных брёвен б/у не хватает. И я видел балки из… ящиков. На Север ведь практически всё доставляют в деревянных ящиках: консервы, конфеты, взрывчатые вещества. Дощечки, конечно, тоненькие. Но с их помощью делают засыпушки, заполняют пустоты тем, что окажется под рукой: шлаком от угольных котельных, мхом. А снаружи этот, с позволения сказать, дом укутывают рубероидом, защищая от пронизывающих тундровых ветров.
Но, тем не менее, из чего бы ни соорудили балок, это – свой дом. При желании внутри можно устроиться цивилизованно. Один хозяин такого жилья мне с гордостью похвастал внутренним убранством, которое не снилось многим советским семьям на «материке». Вся комната в коврах. Вот что осталось в моей записной книжке по горячим следам:
– Лежат в магазине ковры. За ними никто не толкается, – так хозяин балка отмечает, как охотятся за таким дефицитом в центральных и южных районах страны. – Заверните, говорю. Три штуки. А они: “Это в нагрузку к пианино”. Тогда их завезли, а никто не покупал. Заверните, говорю, в них пианино, чтоб по дороге не поцарапать и чтоб не замёрзло. С тех пор так и живём: я, пианино и эти… дагестанские…
Вот эта денежная возможность – «завернуть», что угодно, лишь бы было это в продаже, в какой-то степени компенсировало неудобства и сложности Севера, давало моральное удовлетворение: не зря мы здесь пашем, как рабы…
Зимой пурга заботливо укрывает балки снегом до крыши: нет дневного света (его всё равно нет – полярная зима), зато экономится тепло. Но в этом укрывательстве есть и минус.
Однажды в этих местах две недели бушевала пурга. Я как раз после этого приехал сюда в командировку. Сначала побывал в Тикси. Там двухэтажные дома до крыши замело. Мальчишки на санках от труб скатывались. Чтобы жители могли зайти в подъезд, бульдозеры прорыли каньоны! А на «Куларе» занесло практически все эти низкорослые балки полностью – сравняло со снежным покровом тундры. Какой-то бульдозерист, не видя дороги, наехал на балок, продавил крышу. Хорошо, не провалился до пола и никого не придавил.
В
Бескрайняя тундра – это не место для легкомысленных прогулок. Зато это – место для «экспериментов» над советскими работягами. А те или сразу же сматываются отсюда («Ты, начальник, волка в шахте видел? Нет? Ну, и меня не увидишь!»), или ради больших горняцких заработков, северных коэффициентов и надбавок терпят лишения, унижения, скотские условия. Отсюда такое сочетание: высокая текучесть и устойчивость горняцкого костяка.
Председатель поселкового совета Нина Санбочу дала мне такие официальные данные: средняя обеспеченность жильём на территории прииска «Кулар» – 2,7 квадратного метра на человека. В этих метрах учтены и балки, сооружённые из бог знает чего. Центральный посёлок прииска – самый тут обустроенный. Но и здесь многое появилось «подпольно».
Горняки открыли секрет своего «благоустройства». Детский комбинат построили как компрессорную. Здание аэровокзала – под видом склада. Мне рассказывали: приехал представитель Стройбанка для контрольного обмера. Ему: эта пристройка нужна для склада (теперь там сидит авиадиспетчер)… Кое-как уговорили с помощью «Спиридона Ивановича», то есть спирта. Позже надо было здание передать авиаторам. И вновь кое-кого уговорили. Перевели склад в разряд аэровокзала.
Вдумайтесь: в посёлок Кулар круглый год возили питьевую и для технических целей воду за двадцать пять километров! Два десятка мощных «КрАЗов» приспособили для этих целей. Это в какую же копеечку всё это влетало горнякам! Как же тут уложиться в планы пятилетки по производительности и себестоимости?
А потому что – «экспедиционный метод»! Липовый. Сами себя обманывали. Но даже, если и «экспедиционный» – почему нельзя всё продумать заранее и сделать всё по-человечески? Для этих несчастных северных человеков! Которые были готовы за «длинный» рубль терпеть лишения и унижения…
Может, мудрецы из Минцветмета и из «Союззолота» были уверены, что вскоре на «Куларе» иссякнут запасы золота? Нет, не были уверены. Хотя гарантированных запасов тогда было лишь на три года. Не зря же Москва вдруг расщедрилась, и затеяли строительство новой центра прииска – посёлок Северный, на берегу Яны. Но работы шли ни шатко, ни валок. Геологоразведка отставала от потребностей золотодобытчиков, и никто тогда ничего точно не мог сказать о перспективах. А страдали люди, «энтузиасты», привлечённые сюда длинным рублём.
Так получилось, что тогда же мне довелось сравнить советский метод освоения северных территорий с американским. В Якутске прошла международная конференция по проблемам мерзлотоведения. Поскольку, как оказалось, вечной мерзлотой озабочены страны всех континентов, даже Африки (там она занимает вершины гор), то столица Якутии собрала очень представительный состав учёных и практиков хозяйственного освоения. Разумеется, для нас наибольший интерес представлял опыт США и Канады. Там тоже используют вахтовый или экспедиционный метод. Но какая колоссальная разница. На фото – вполне цивильные сборные дома из щитов с утеплителями. Устанавливают эти лёгкие конструкции за считанные дни. Внутри практически все удобства. А когда заканчиваются работы здесь – разобрали и перевезли туда, где они понадобятся. И экономично. И люди не терпят таких страданий и унижений, как в нашей «социалистической» стране. Так что и при вахтовом методе можно (и нужно!) обеспечивать нормальный быт.