По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина
Шрифт:
Ещё более антигуманный и разорительный метод бесхозяйственности я воочию увидел на полигоне шахты «Энтузиасты», подразделения того же прииска «Кулар». Вот живая картинка, которую я в статье не посмел детально показать, ограничившись понятием «зимняя промывка».
Тундру бороздят мощные 250-сильные бульдозеры советского производства. Они рыхлят уже замёрзший верхний слой. Сзади бульдозера установлен стальной клык. Он вонзается в мёрзлый грунт на почти метровую глубину. И мощная машина пашет полигон. Взрыхлённый грунт бульдозеры отваливают в сторону, добираясь до золотосодержащих песков. От оголённой влажной земли идёт пар. Он смешивается
Только «танкисты» не слишком долго здесь воюют. Вдруг останавливают свой «танк» и – быстрее в балок. Пьют горячий чай, греют заледеневшие руки. Мороз, вроде бы, и не большой – около двадцати градусов, но… У бульдозеров… нет кабин. Прииск лишь недавно получил эти новые машины, готовясь их использовать в будущий сезон.
Доставляется сюда техника сложным, длинным путём. По железной дороге до Усть-Кута, это в Иркутской области. Там, в порту Осетрово грузят на суда типа «река-море», которые по реке Лене, Ледовитому океану и реке Яне добираются до Кулара. Но кабины до наступивших морозов доставить не успели. Тем не менее, сверху пришла команда: несмотря на морозы, продолжить промывочный сезон, попытаться подтянуть план всего объединения «Якутзолото». А состояние бульдозеристов, их здоровье, не волнует руководство.
Но это не вся беда такой запоздалой добычи.
Пока бульдозеры толкают пески к промывочному прибору, мелкая фракция смерзается. И, чтобы крупинки золота не смывались в отвалы, вокруг вращающейся бочки промприбора строят ангар, утепляют его, для подогрева используют дизтопливо. Представляете, во сколько обходится эта ударная зимняя промывка?
Но как ни утепляют промприбор, самые мелкие крупинки самородкового золота уплывают. Сопровождавший меня горный мастер предположил, что теряется не менее трети. И следующим летом эти отходы будут заново перемывать. Однако часть самородков уже потеряна безвозвратно, унесена в ручьи. Проблема заключается не только в неэкономичности, но и в экологических последствиях. После такого грубого смыва ручьи засоряются, становятся непригодными для жизни.
Героизм газеты (без иронии и без кавычек) заключался в том, что эту мою статью напечатали (17 и 18 декабря 1976 года), когда полторы полосы в каждом номере было отдано материалам, славящим генсека Брежнева в связи с его семидесятилетием.
Приведу только заголовки в номере газеты от 17 декабря: «Вручение кубинской награды товарищу Л.И. Брежневу» (вручал сам Фидель Кастро), «Биография страны – биография коммуниста. Общественный просмотр нового документального фильма». В следующем номере: «Вручение награды ПНР товарищу Л.И. Брежневу» (вручал партийный лидер Польши Эдвард Герек), и фотоочерк «Вся жизнь – служение народу».
Отчёт о просмотре лизоблюдочного фильма начинается со слов самого юбиляра: «Наша дорога – это дорога правды, дорога свободы, это – дорога народного счастья». Ну, по поводу «свободы» тут и комментировать нечего: коммунистическая власть ведь всегда считала нашу страну самой свободной в мире; и это несмотря на объявленную «диктатуру пролетариата»! А вот каким был счастливым наш народ, как ему служили Брежнев и его команда, я показал в своей статье, расположенной в том же номере по соседству со славословиями в честь второго Ильича.
Возможно, это сочетание несочетаемого: жёсткой статьи и юбилей Брежнева сыграло
Нет, я не о том, что стал знаменитым. Я проснулся от раннего звонка. Была суббота, и я хотел отоспаться после напряжённой работы в предыдущие дни. Два вечера подряд я дежурил в редакции до полуночи, пока номера не были подписаны в свет. Звонил мне спозаранку генеральный директор объединения «Якутзолото» Тарас Гаврилович Десяткин.
Мы были хорошо знакомы. Я неоднократно делал интервью с ним. Причём он их не читал: «Я тебе верю». Он знал, что я ничего не искажу. Все нужные цифры о золотодобыче, о работе подопечных комбинатов и приисков я брал у компетентных сотрудников. Но то были дежурные материалы – как правило, перед промывочным сезоном или после его завершения. А тут я понаписал такое…
Тарас Гаврилович не ругался. И был даже не обижен, а, скорее, сильно огорчён. Я понимал его. Конечно, любому руководителю обидно получить такую публичную оплеуху от прессы. Он к тому же единственный якут, который руководил столь мощным индустриальным предприятием. Он – национальная гордость автономной республики. Герой Социалистического Труда, это звание ему присвоили всего за пять месяцев до моей публикации. Лауреат Государственной премии.
И вот мой разгромный материал. Хотя в статье ни разу его фамилия не упоминалась, и вообще остриё моей критики было направлено главным образом в сторону Москвы. Но я понимал, как ему было больно.
Он сорок пять минут (!) объяснял мне, почему возникла такая ситуация, что пришлось продлить промывочный сезон до крутых якутских морозов. Дело не столько в отставании объединения от плана по добыче золота, утверждал гендиректор. Секретарь ЦК КПСС Владимир Долгих, который курировал металлургическую промышленность, попросил (это как приказ) добыть как можно больше золота в ближайшее время. Не исключаю, что с этой просьбой тот обратился и к другим золотодобывающим предприятиям страны, но сейчас не о них речь. Советскому Союзу надо было позарез купить в Канаде зерно, иначе возникли бы проблемы и с продовольствием, и с кормом для скота. А купить у проклятых капиталистов можно только за твёрдую валюту или за золото.
Излив мне свою горечь – скорее от ситуации, в которую он попал, чем от моей статьи, Тарас Гаврилович остался со мной в нормальных деловых отношениях. Не пытался добиться сатисфакции через партийные органы. Да и что он мог бы доказать? Я же был во всём прав. К тому же ему, полагаю, было больно за родную Якутию: ведь по его личному приказу совершались экологически вредные действия. А мог ли он в той планово-командной системе ослушаться, решать производственные задачи разумно, исходя их реальностей, а не по прихоти «верха»? Мог ли отказаться от, по сути, преступной сверхнормативной осенне-зимней добычи золота на открытых участках?..
И если бы мы оба знали тогда, что потом случится с «передовым» заполярным предприятием «Якутзолота» – прииском «Кулар», носившим гордое имя 50-летия СССР!
Современная история Кулара и его окрестностей оказалась весьма печальной.
Вскоре после моего отъезда из Якутии было принято решение построить возле центрального посёлка прииска золотоизвлекательную фабрику. Фабрику возвели. Но достаточных запасов сырья не нашли. Как же тогда закладывали предприятие, на основании каких данных?