По следам Богов

Холодная Анна

– Твою ж, – одними губами произнёс Фабиан, когда заметил, что Игнис переместился к богине Света.

Я сопротивлялась, но пальцы не слушались: всё норовили спустить курок. Фредерика сжимала вторую мою руку с такой силой, будто готовилась её сломать. Задрожав, как осиновый лист, я уже не сдерживала слёзы, катившиеся по щекам.

– Фертилитас, отпусти её, – пророкотал Вильгельм.

– Я и не держу, – наигранно пропела девушка, отпустив мою руку и отойдя назад. Тон богини сменился на более угрожающий. – Бросай оружие, иначе будет плохо!

Вильгельм повиновался:

копьё растворилось в воздухе, и в этот миг я спустила курок. Из-за моей дрожи пуля сменила траекторию, но всё же ранила мужчину. Пистолет исчез, и я смогла пошевелиться, ринувшись к Вильгельму… Он едва устоял на ногах, держась за бок.

– Вильгельм! – крикнула я, захлёбываясь слезами. – Это я виновата!

Фабиан призвал своё оружие и, словно молнию, метнул его в сторону Фертилитас, дрогнувшей под ударом божественной ярости. Оглушительный звук раздирающего воздух металла, а затем богиня, поглощённая золотистой пылью, растворилась в вихре сверкающего света. Мужчина в пару прыжков оказался рядом с нами.

– Лета, успокойся, – мягко произнёс Вильгельм, прижав меня к себе.

Фабиан перенёс нас из злополучного зала Совета в неизвестное мне место. Это была комната, похожая на небольшую гостиную.

– Лета, помоги Вильгельму сесть, – скомандовал Фабиан, выводя меня из шокового состояния, – я сейчас вернусь.

Рубашка Вильгельма под моими ладонями была влажной, пропитавшись кровью. Я помогла мужчине сесть, откинув всё лишнее в сторону.

– Прости меня, огонёк, – шепнул он мне, когда я подкладывала подушку ему под голову. Мужчина тяжело дышал, а его голос скрипел. Мой взгляд встретился с его, и вдруг я почувствовала, как слеза покатилась по моей щеке, опустившись на измученное лицо бога. Вильгельм, подняв руку, осторожно стёр следы солёных капель с моей кожи, словно оберегая от боли и страданий.

– Это я должна извиняться, – всхлипнула я, стараясь сдержать поток эмоций, – ведь стреляла я…

– Огонёк, это не твоя вина, – с трудом продолжил он, – я знаю, что видел… К тому же без помощи божества этот пистолет не оказался бы в твоих руках. Удивлён, что ты даже сопротивляться смогла. Это очень сильно для смертной.

– Спасибо за напоминание, – скривилась я. Вильгельм нежно притянул меня за руку, усаживая к себе на колени. – Ты с ума сошёл?! Ты же ранен! Отпусти!

– Голубки, – неожиданно раздался голос Фабиана, и заметила его в проходе, – давайте, ворковать потом будете.

Я густо покраснела, вырвавшись из объятий, и встала с Вильгельма. Следом за Фабианом в комнату вошли Клаус и Руэд.

– А вы здесь как оказались? – удивилась я.

– Сразу неладное почувствовали, когда кое-кто из комнаты пропал, – с укором проговорил Клаус, посмотрев на меня.

– Успокойся, – Руэд мягко ударил товарища локтём под ребра. – Лета, дальше по коридору есть комната, её дверь открыта; переоденься и побудь там, пока мы не закончим, хорошо?

Я удивлённо посмотрела на Вильгельма. Мужчина кивнул, давая понять, что следует выполнить просьбу.

– Хорошо, – тихо пробормотала я и вышла из помещения. Оказалась в коридоре: с одной

стороны была лестница, ведущая вниз, а с другой, в паре метров, – та самая открытая дверь, за которой меня встретила уютная комната.

Опустив взгляд, я вдруг увидела, что тёмные пятна крови пропитали платье и остались на моих руках. Сердце словно застыло, а в ушах раздалось гулкое эхо его последних ударов. Весь этот кошмар казался настолько реальным, что я не могла поверить, будто всё происходило со мной.

Закрыв за собой дверь, я невольно стала осматривать комнату в поисках двери в ванную.

На полу расположился небольшой ковёр в нежных пастельных тонах, создающий теплую атмосферу. В углу маленькой спальни стояла старинная кровать с высоким изящным изголовьем, украшенным витиеватыми узорами. На ней лежала аккуратная стопка одежды.

На стене висело большое зеркало в массивной раме, отражающее свет, идущий из небольшого окна. Последнее загораживали лёгкие шторы из тонкого льна, пропускающие мягкий свет солнца внутрь комнаты. Под окном нашёлся письменный стол с небольшой лампой и книжная полка.

Но что-то привлекло моё внимание… В зеркале я заметила шарообразную ручку, которая оказалась дверью в ванную комнату, куда меня и понесли ноги. Привела себя в порядок, помылась, ополоснула лицо и вернулась в спальню, завернувшись в полотенце. В стопке одежды я обнаружила тонкий хлопковый костюм, напомнивший мне пижаму; майка и штаны были нежно-зелёного оттенка.

С тяжёлым вздохом опустилась на мягкую постель; сердце разрывалось на части. Душа трещала от боли, когда я медленно одевалась, стараясь сдержать поток слёз, грозивший вырваться наружу. Как это могло произойти? Как я могла спустить курок? Я злилась, проклинала себя и его, но в глубине души понимала, что так поступать не следовало. В тот момент я почувствовала, что потеряла контроль над собой, став марионеткой в чьих-то руках. Остались отчётливые воспоминания, как мои пальцы дрожали, пытаясь отпустить оружие; как я бессильно боролась со слезами, захлёстывавшими меня.

Крупные капли упали с подбородка прямо на штаны; шмыгнув носом, я поднялась с места и нашла в ванной салфетки, чтобы стереть с лица следы, оставленные всё ещё бушующими во мне чувствами. Решила пройтись и покинула комнату. В коридоре не было ни души – только голос Фабиана нарушал тишину.

Ведомая любопытством, я приблизилась к двери, и смогла разобрать о чем Вильгельм и Фабиан разговаривали.

– Значит, ты с самого начала предполагал, что Темпус всё это заварила? – голос Фабиана казался очень серьёзным.

– После того, как обнаружил кое-что странное за границей мира живых, – задумчиво проговорил Вильгельм.

– Что именно?

– Когда наше тело рассыпается, – начал бизнесмен, – божественное естество ожидает перерождения именно за гранью. Но никого из погибших там не было.

– Значит, кто-то силой удерживает их и задерживает перерождение, – заключил Фабиан.

– Верно, но только двое из богов связаны с обоими мирами и могут видеть, чувствовать и прикасаться к божественному естеству.