По следам лунного затмения
Шрифт:
Картины впоследствии разбросало по свету, как ты говоришь, и вот уже не только потомки художника подключились к решению заданной пращуром задачки, но и вообще все, кому не лень! Ну и мы не остались в стороне – нас как-то само собой затянуло в эту тайну.
В конце, когда все картины будут собраны, мы устраиваем мозговой штурм, разгадываем ребус художника, находим пещеру или что-оно-там с несметными богатствами, и… О! Я представляю себе – там и впрямь настоящая пещера Али-Бабы! Теперь можно… я даже не знаю что. Всё можно».
«Легенда, конечно, интересная, – ответила Лара. – Но как же это?.. Не одно поколение потомков и не-потомков художника билось над хитроумным шифром, составленным
«Фух! – ответила Ляля. – Пока еще не поздно, мы можем сделать не чуждой музыке твою Анжелу. Моя-то Рита в детстве художественную школу посещала, а Анжела – пускай музыкальную. Потом уже, когда выросла, решила выучиться на переводчика художественной литературы. Это идея – именно широкое образование помогает сестрам раскрыть тайну картин.
Ну и, конечно, интернет, где можно в два счета найти любую информацию – это дает нам заметное преимущество по сравнению с предыдущими поколениями.
Я тут на основании открывшейся нам на данный момент информации синопсис составила. Даже на главы разделила. Почитай. Ну, это условное разделение, конечно, и по ходу действия еще многое может добавиться, но картина в целом ясна».
Лара изучила приложенный к письму файл с синопсисом. Будущий роман, который Ляля по одной ей понятной причине озаглавила «Квартет Балды», был ревностно разделен на тридцать глав, заполненных сногсшибательными светскими мероприятиями, в которых изредка, как гром среди ясного неба, вклинивались убийства и покушения. Две сестры, Анжела и Рита, на все эти возмутительные происшествия обращали внимания не больше, чем на блох у соседского кота, а потому, вероятно, ухитрились упустить преступника даже тогда, когда он сам явился к ним в руки и чистосердечно рассказал о совершенных им злодеяниях. Впрочем, с тем, что касалось определения координат пещеры, где спрятаны золотые резервы неизвестного художника, дело обстояло не в пример лучше, ибо сестры в конце концов поисками сокровищ озаботились, и даже сумели сформулировать правильный запрос в интернете, чтобы получить всю необходимую для расшифровки «картинного послания» информацию. И вот они уже разбогатели так, что можно более не работать до конца своих дней, и отныне будут беспрепятственно проводить время в праздности и путешествиях (чем сестры, судя по синопсису, занимались и до обогащения).
«Мне, по правде говоря, хочется пристукнуть этих халявщиц, а вовсе не писать о них романы, – подумала Лара. – Опять Ляля в своем репертуаре! Но – и в этом Ляля права, – после начала работы над книгой повествование наверняка сильно отклонится от этого синопсиса, и уйдет совсем в другую степь. Хорошо, что я могу задавать тон. Если бы Ляля не отдала мне «право первого выбора», ни за что бы не согласилась на это соавторство!»
Не удержалась, спросила всё же, почему «Квартет Балды», что Ляля имела в виду, придумывая такое название?
«Да так, – небрежно ответила Ляля. – Ты же видела, что у всех современных детективов названия в таком стиле. Маркетинг и всё такое. Так лучше мы уж сами дадим подобное название, чем издатели нам навяжут! Это интригует, читателю сразу же захочется узнать, что там за Балда такой. И, в отличие от конкурентов, у нас-то связь названия с текстом книги есть, и еще какая! Более того, в названии заложен глубокий смысл. Это намек на бездарность художника, собравшего вокруг себя целый квартет из своих дочерей, которые хоть и тщились прославить фамилию папаши в веках, да так и не преуспели».
Ну что же, если у тебя возражений по синопсису нет, можем приступать к написанию. В связи с этим вопрос… кто начнет первым? Я так понимаю, что раз первой на сцене появляется именно моя героиня, Рита, то мне и начинать?
А
«Да уж, начало ей никак нельзя доверить! – подумала Лара. – Иначе читатель вывихнет челюсть, зевая от скуки, уже на первой странице».
Глава 6
По случаю неожиданно по-весеннему теплой погоды Лара устроилась на лоджии за небольшим журнальным столиком, и начала писать первую главу книги.
Еще два дня – и конкурс «Млечный Путь» объявит финалистов. Стараясь отвлечься от «предфинальной лихорадки», Лара стала представлять себе картину – первый портрет из четырех, что должны были один за другим появиться на страницах книги. Рита случайно увидела ее в музее; необычная деталь в туалете изображенной на картине дамы привлекла ее внимание, и Рита остановилась, чтобы рассмотреть незнакомку во всех подробностях. Девушка играет на клавесине, но смотрит не на ноты, а на что-то, невидимое зрителю, смотрит с волнением и страхом. Есть в ее взгляде и еще одно, едва уловимое чувство, которое не так-то просто разгадать. Из кармашка ее платья виднеется уголок носового платка – синий, совсем не в тон наряду. Эта деталь и привлекла поначалу взгляд Риты. К чему здесь этот платок? Художник как будто нарочно подчеркнул его, выделил, бросив вызов случайному зрителю и заинтриговав его. Платок был несообразно огромен – таких и не носили в те времена, а утонченные леди – и подавно… полно, да что он скрывает?
Ларе и самой стало интересно. Она принялась описывать увиденное, совершенно забыв, что все встреченные героинями образчики живописи вообще-то должна была описывать Ляля – как закончившая когда-то художественную школу, а значит, гораздо более сведущая в этих вопросах.
Спохватилась только, когда дело было уже сделано. «Ну… ничего. Ляля подредактирует, если что не так, – подумала Лара. – А вообще… как было бы хорошо самой распутать эту историю, размотать постепенно, как клубок, оставив Ляле роль… читателя. Теперь же… боюсь, как бы не вышло так, что разматывать мне придется два разных клубка, и я совсем запутаюсь».
Между тем Рита вышла из музея, направилась домой, и тут ее окликнул старый знакомый. Они когда-то вместе учились в художественной школе, но затем пути их разошлись и не пересекались вот уже несколько лет. Приятель почти не изменился: всё то же полудетское лицо, наивный, немного рассеянный взгляд, и капризно надутые губы.
Разговорились. Сколько лет, сколько зим!.. И всего несколько минут, чтобы убедиться, что общих тем для разговора почти и не осталось. Что же, тогда о недавних впечатлениях: «А видел ли ты «Портрет девушки, играющей на клавесине» кисти неизвестного художника?» «Видел? Да что там видел! Я, если хочешь знать, копию этого портрета делал, а с ним такая странная история связана… в двух словах и не расскажешь! Здесь неподалеку кафе есть, давай зайдем, и уж я тебе…»
Довольно скоро стало очевидно: бывший соученик Риты – один из тех непредсказуемых второстепенных персонажей, которые, дай им волю, непременно войдут в число главных. Таким был Остап Бендер, и Петька Тушканов (так звали юного художника-копииста) охотно пошел по его стопам, нимало не заботясь о последствиях.
«Да уж, Ляле такое вряд ли понравится», – подумала Лара, когда зачитала родителям отрывок из первой главы, и мама тут же пожелала узнать продолжение истории «про Петьку», как она выразилась, а папа сказал: «Интересно, какую игру ведет этот Петька? Что-то он явно не договаривает». На Риту не обратили особого внимания, словно она была статистом.