По следам преступления
Шрифт:
Доставленный к следователю Крутяк скрипел зубами, морщился, хватался за голову, уверяя, что она у него раскалывается. Крутяк пребывал в состоянии похмелья. Списав с его паспорта данные, следователь спросил:
— Помните, что вы натворили?
— Смутно. Ведь все случилось по пьяной лавочке…
— Это, однако, не является смягчающим обстоятельством. Наоборот. Вы ведь женатый человек?
— Женатый.
— И даже двух детей имеете?
— Теперь вот что: потерпевшая заявляет, что вы угрожали ей перочинным ножом. И не только угрожали, но и применили, что подтверждается
— Раскаиваюсь. Готов нести любое наказание.
— Да уж, конечно, наказания вам не избежать…
Следствие шло легко, как по маслу. Кириллов даже подумал, что расследование этого дела и впрямь не займет много времени.
Некоторая заминка произошла на вторичном допросе потерпевшей. Она заявила, что Крутяк в ту злополучную ночь приходил не раз. Сначала он попросил, чтобы она дала ему несколько бутылок вина. Когда проводница прогнала его, он проявил назойливость плюс нахальство — залез на крышу вагона и проник в него через верхний люк. Очутившись в вагоне, все же вытащил из ящика несколько бутылок с вином и передал их своему сообщнику, остававшемуся на крыше. Через некоторое время пьяный Крутяк в третий раз очутился в вагоне, проникнув в него все тем же путем, сквозь верхний люк, и совершил над проводницей насилие. После того как ей удалось вырваться от него и убежать, Крутяк выгрузил из вагона два ящика с вином и спрятал в кустах.
— Куда же они делись потом?
— А я их нашла и поставила обратно в вагон, — сказала проводница. — Этого Крутяка надо засудить на полную катушку. Пусть знает, паразит проклятый!..
— Значит, вы еще и расхититель социалистической собственности? — сказал Кириллов Крутяку на допросе. — Я вынужден произвести у вас дома обыск.
— На то вы и следователь, — ответил Крутяк. — Только что вы будете искать?
— Вино, которое вы похитили.
— Ищите! В чем грешен — винюсь. Попутал меня бес с этой бабенкой. А вот вино… Чего нет, того нет.
— Проверим!
Винных изделий производства Владимир-Волынского завода в доме у Крутяка действительно не оказалось. Зато было найдено большое количество банок с овощными консервами. Жена Крутяка на вопрос, откуда они, ответила, что муж принес их, вернувшись утром с работы.
— Вы, что же, просили его купить эти консервы? Давали ему деньги на покупку?
— Ничего не давала. Дай ему, так пропьет! Просто принес и сказал, что это ему на работе дали.
Женщина разговаривала зло.
— Ну что, нашли у меня вино? — спросил Крутяк, когда вновь предстал перед следователем.
— Не нашли.
— Я же говорил! — воскликнул Крутяк.
— Не торопитесь радоваться. Винных изделий не нашли, зато нашли овощные консервы. Откуда они у вас? Только прошу говорить правду. Мы уже уточнили. Партия таких консервов проходила через станцию Ручьи как раз в тот день, когда прибыл вагон из Владимира-Волынского, который вас так заинтересовал… Нам известно также, что у вас были сообщники. Назовите их фамилии.
Крутяк понял, что следователь начинает распутывать клубок и что самое благоразумное в этой ситуации —
— Ну что ж, вы правы. Эти овощные консервы я похитил из вагона на станции Ручьи так же, как и вино. Похищал не один. Со мной было еще пятеро. Всего мы украли пять больших коробок, в каждой находилось несколько десятков банок. Консервы поделили между собой…
В тот же день прокурор спросил у Кириллова:
— Как, Владимир Эммануилович, обстоит с делом? Когда будет закончено?
— Придется вас огорчить, Василий Васильевич. Кажется, мне не удастся закончить его быстро. Во всяком случае, понадобятся не три или четыре дня, как вы предсказывали, а гораздо больше.
— Почему так?
— Дело-то пошло совсем в другую сторону, о которой мы и не предполагали. Тут было еще одно преступление. Видите ли, завелись на станции Ручьи «грызуны»…
Когда следователь подробно рассказал транспортному прокурору о том, что уже удалось выявить, Желтов воскликнул:
— Продолжайте, обязательно продолжайте расследование. И как можно тщательнее!
…Злополучный вагон из Владимира-Волынского уже давно укатил дальше, к месту конечного назначения, а Кириллов все еще продолжал расследование. Только теперь речь шла не о том, с чего все началось, а о хищении социалистической собственности.
Юристы считают, что нет ничего более сложного, чем расследование таких дел. Они связаны со спецификой, требующей специальных знаний. Следователь должен знать взаимоотношения между поставщиками и получателями, порядок оформления документов, уметь производить подсчеты, позволяющие выявить те или иные недостачи, размеры материального ущерба. Словом, он должен быть своеобразным бухгалтером и ревизором.
Зачастую невозможно предвидеть, чем обернется то или иное уголовное дело. Если первоначально, обнаружив факты хищения грузов на станции Ручьи, следователь мог говорить о том, что налицо мелкие хищения, то постепенно, от допроса к допросу, начал все больше убеждаться в том, что дело гораздо серьезнее, чем он предполагал. Картина, которая возникла перед следователем из материалов допросов, бухгалтерских подсчетов, проверки накладных, свидетельствовала о том, что на станции Ручьи действует шайка преступников.
Ручьи — одна из крупных перевалочных станций Ленинград-Финляндского отделения Октябрьской железной дороги. На ее территории расположены торговые склады. Здесь производятся сортировка и перегрузка товаров, доставляемых из многих республик и областей страны и идущих дальше, на север. Тут имеют дело с помидорами и огурцами, сахаром и конфетами, консервами мясными и овощными, спиртом и чаем. Здесь есть чем поживиться людям с нечистой совестью.
Преступники, на след которых напал следователь В. Э. Кириллов, по долгу службы обязаны были следить за тем, чтобы грузы доставлялись в целости и сохранности по назначению. В действительности же они их расхищали. Моральный облик этих людей был неприглядным. Каков Крутяк — показала история с проводницей. Отрицательно характеризовался и составитель поездов Бутов: пьяница, злостный алиментщик. Не лучше были и другие.