По следам преступления

Медведев Матвей Наумович

Под давлением улик Санин признался в том, что участвовал в ограблении склада. Но преступников было двое. Кто же второй? Санину ничего не оставалось, как назвать своего сообщника — Краснопевцева.

Санин подробно рассказал о том, как они решили ограбить склад, как осуществляли «операцию».

— Когда мы с Краснопевцевым взломали дверь на четвертом этаже и обнаружили, что мехов там нет, я предложил бросить эту затею и уйти. Но Краснопевцев стал уговаривать меня. Он уверял, что надо «перешагнуть через себя», «преодолеть психологический барьер». Я не поддавался на уговоры. Тогда Краснопевцев предложил: «Давай сделаем так: если на третьем этаже дежурит мужчина —

уйдем, а если женщина — будем „брать“». Я согласился, втайне надеясь, что затея наша сорвется и мы уйдем. Но когда, обмотав лица шарфами, мы позвонили, нам ответил женский голос. Пришлось не отступать, коль был уговор. Обманув дежурную, мы проникли в помещение. Я остался возле женщины — караулил, чтобы она не подняла тревогу, а Краснопевцев прошел в соседнее помещение и стал набивать сумки мехами…

Арестованный Краснопевцев тоже не стал отпираться. Забегая вперед, скажем, что изъятые у преступников меха поступили обратно на склад, а затем и на аукцион. Так что государство в данном случае никакого ущерба не понесло. На раскрытие преступления понадобилось всего три дня!

Но тут произошли события, отодвинувшие дело об ограблении склада Союзпушнины на второй план. Им предшествовал телефонный разговор, который состоялся между Кирилловым и начальником отдела Управления уголовного розыска ГУВД Леноблгорисполкомов А. Д. Шавгулидзе.

— Владимир Эммануилович, привет!

— Привет!

— Ну, как дело об ограблении Союзпушнины? Заканчиваешь?

— Да. Осталось уточнить кое-какие детали.

— Послушай, лежит у меня одно нераскрытое дело. Тоже об ограблении.

— Что за дело?

— Есть у ДЛТ филиал на Васильевском острове, который торгует по сертификатам. Некоторое время тому назад его обокрали. Преступники проникли в магазин ночью, взломав пол. Брали все, что попадется на глаза: куртки, женские пальто, меховые воротники, дубленки, фотообъективы, часы, зажигалки, перчатки, парфюмерию. Ущерб — на семь с лишним тысяч. Так вот, посмотри, пожалуйста, не тянется ли отсюда ниточка к твоим «подопечным»?

— Посмотреть можно. Только особой надежды, Анатолий Давидович, не питай.

— Значит, договорились? Я сам завезу тебе материны этого дела.

В перечне вещей, обнаруженных во время обыска у Краснопевцева, значились часы. Кириллов обратился к Работникам филиала ДЛТ — не сохранились ли у них случайно паспорта похищенных часов? Оказалось, сохранились. Следователь попросил дать ему эти паспорта и нашел среди них паспорт, номер которого совпал с номером часов, найденных у Краснопевцева. Разумеется, тот пытался уверить следователя, что часы он приобрел у неизвестного ему лица и было это у пивного ларька.

Что ж, версия, надо сказать, в какой-то степени правдоподобная. Бывает, околачиваются около пивных ларей личности, предлагающие то часы, то кольцо, то даже дамские туфли, и всегда находится покупатель, которого прельщает дешевизна продаваемых вещей, подчас краденных.

Следователь попросил работников магазина представить ему полный список похищенных предметов. Оказалось, не только часы, но и кое-какие другие вещи, найденные у Краснопевцева, тоже были в этом списке. Среди них — фотоаппарат, два фотообъектива…

— И дубленку придется снять с себя, Краснопевцев, — сказал Кириллов своему подследственному на очередном допросе. — Не по плечу она вам.

— Почему не по плечу? Самый мой размер…

— Надели вы ее не по праву. Дубленка-то тоже краденая. И украли вы ее из магазина, так же как и спортивную сумку, и зажигалку, и даже французский крем фирмы «Кристиан Диор», которые мы

обнаружили у вас дома. Что вы на это скажете?

Что мог сказать преступник? Только то, что он признает себя виновным и в этом ограблении.

— Кто был вашим сообщником? Санин?

— Нет, не он.

— Кто же?

— Агафонов.

Так появилась еще одна фамилия. Кириллов распорядился о немедленном задержании Агафонова. Выяснилось, что тот нигде не работает, не прописан, где живет — неизвестно. Но сотрудники милиции все же обнаружили его местопребывание. Вскоре Агафонов давал показания следователю.

Как выяснилось, и на этот раз инициатором ограбления был Краснопевцев. Проникнуть в закрытое помещение магазина преступники решили при помощи домкрата, который «позаимствовали» в Ленинградском торговом порту. Поздно ночью они перелезли через забор и, сняв домкрат с одной из машин, приготовленных к отправке за границу, тем же путем, через забор, вынесли его с территории порта.

В ту же ночь они направились к облюбованному магазину, прошли в подвал, дверь которого оказалась незапертой. Краснопевцев зажег захваченную с собой свечу. В груде хлама, наваленного на полу, злоумышленники увидели… домкрат, точно такой же, какой они сняли с автомашины. Неужели еще у кого-то возникла мысль проникнуть в магазин, и таким же способом? Агафонов хихикнул: «Телепатия!» — «Тут не до шуток! — строго оборвал Краснопевцев. — Торопиться надо, пока никто нас не опередил».

Решив не откладывать задуманное, преступники выломали бетонную плиту в полу, проникли через пролом в магазин и стали опустошать витрины и стенды. Больше всего грабители опасались, как бы в магазине не оказалось сторожевой собаки. Но собаки не было. И вообще филиал ДЛТ охранялся так же беспечно, как меховой склад.

Похищенное воры частично распродали, частично раздарили.

В. Э. Кириллов поставил перед собой задачу — выяснить, куда девалась каждая вещь. Он потребовал, чтобы все было возвращено государству. И приходилось вызываемым на допрос людям расставаться с приобретенными вещами: кому — с шубой, кому — с кольцом, кому — с шапкой.

Не менее дотошным оказался следователь и в выяснении личности преступников.

Краснопевцев, Санин и Агафонов встретились и подружились в Ленинградском морском торговом порту, где все трое работали. Наблюдая за хлопотливой жизнью порта, за приходом и уходом судов, совершающих рейсы в чужие края, толкаясь среди моряков, присматриваясь к их жизни, они постепенно проникались завистью. Моряки хорошо зарабатывают, имеют возможность покупать заграничные вещи. А вещи с иностранными ярлыками всегда были «голубой мечтой» и Санина, и Краснопевцева. Последний, например, спал и видел квартиру, обставленную роскошной мебелью, дубленку, элегантную спортивную сумку, которую можно носить через плечо, портативный японский магнитофон и прочие «соблазнительные» вещи. Тянулся к «красивой жизни» и Санин.

Краснопевцев и Санин честно трудиться не хотели. Но попытки «устроиться получше» у них были. Услышав, например, про «хорошие заработки» мясников, Санин бросил работу в порту и устроился учеником в магазин. Однако рубить и разделывать говядину, баранину, свинину, махать топором показалось ему занятием обременительным, и спустя неделю он взял расчет.

Краснопевцев тоже искал выгодную работу.

— Зарплата у меня всегда была невелика, — рассказывал он следователю. — С такой зарплатой ни одеться, ни обуться по-настоящему, ни отдохнуть по-человечески. А хотелось и костюм хороший иметь, и туфли модные, и в театр сходить, и в ресторане посидеть…