По требованию герцога
Шрифт:
Себастьян скривился от этого сравнения.
Наклонившись вперед, положив локти на колени, Роберт сказал серьезным тоном.
— Я серьезно. Развлекайся.
Лицо его омрачилось беспокойством.
— Ты много работал с тех пор, как стал наследником. Слишком много. Никто не сможет сказать, что ты не сделал титул и семью своей главной заботой. Или не заставил отца гордиться.
Себастьян посмотрел на свою сигару, изучая красный кончик, покручивая ее в пальцах, крепко стиснув зубы и ничего не говоря. Проклятие. Ему не нужны были лекции о жизни от своего младшего брата, который
— Так позволь себе немного повеселиться в этом сезоне, хорошо? Ты заслужил это. Роберт встал с дивана, затем взял сигару, сунул ее в нагрудный карман и направился к двери.
— Я собираюсь найти Куинна. Присоединись к нам позже, хорошо? Все будет как в старые добрые времена. За исключением танцовщиц живота.
Он усмехнулся и исчез за дверью.
— А может и нет.
Глядя ему вслед, Себастьян зажал сигару зубами. Роберт ошибался. Он не вел себя как скучный ворчун. Он вел себя как ответственный пэр, которому надо было беспокоиться о репутации своей семьи и новом титуле. Тот, кто больше никогда их не подведет.
Роберт не понимал, под каким давлением он находился — никто не понимал. Он был новым герцогом, которого большинство называли выскочкой, не заслуживающего титула. За ним в этом сезоне будет пристально наблюдать каждый член высшего общества, чтобы увидеть, хватит ли у него храбрости стать лидером в Палате лордов. Он никогда не мог сделать ни единого шага или принять какое-либо решение, не учитывая последствий для своей семьи, арендаторов, всех рабочих и сельских жителей… и, что наиболее важно, для наследства своего отца. Он больше не мог быть беззаботным и счастливым, как его братья.
Независимо от того, как сильно он этого хотел.
5 глава
Две загруженные недели спустя
— Тебе не кажется, что дворец просто великолепен?
Миранда не могла удержаться от возбужденной улыбки. Она сидела на одеяле для пикника, раскинутого на лужайке в Гайд-парке, и пыталась вовлечь Роберта, который лежал на одеяле рядом с ней, в разговор. Себастьян лежал в той же позе на другом конце одеяла, смотрел и слушал, необъяснимым образом заставляя ее нервничать, даже когда ничего не говорил.
— Так много цветов и золота, такая красивая галерея, наполненная картинами и портретами… О! И повсюду роскошные шелка и парча.
— Я бы с удовольствием пошел в дворцовые конюшни.
Роберт сорвал травинку и сосредоточил свое внимание на том, чтобы сложить ее между пальцами.
— У вас была возможность их навестить? По слухам, у короля Георга лучшая четверка в Англии.
Миранды была разочарованна. Она надеялась, что сможет произвести на него впечатление своим визитом во дворец, хотя бы немного, и убедить его, что она так же хороша, как Диана Морган. Видимо, она с тем же успехом могла бы выпить чай в королевских конюшнях.
— Нет, — пробормотала она, — я не видела лошадей.
— У Миранды были другие заботы, — тихо напомнил Себастьян Роберту, лежа на противоположной стороне одеяла.
— Учти, она была при дворе
— И в последний, — вздохнула она с горько-сладкой признательностью теперь, когда все закончилось. И все же ее настроение нисколько не испортилось, зная, что ее единственный визит ко двору был для неофициального представления королеве с дюжиной других барышень и их спонсоров, потому что это был день, который она никогда не забудет.
— Но это было поистине чудесно.
Все это было для нее особенным, и она не могла перестать улыбаться. Она была представлена королеве как настоящая леди! Элизабет Карлайл была так добра к ней, и Миранда не могла не задаться вопросом, каково это — иметь мать. Кого-то, кто стал бы суетиться над ней и смотрел бы на нее с гордостью и любовью. Ей это очень понравилось.
Ни один из мужчин Карлайлов вчера не сопровождал женщин, даже Себастьян, поскольку мужчин в гостиную королевы не пускали. Поэтому, когда этот день выдался необычно теплым для марта, Элизабет Карлайл настояла на том, чтобы отпраздновать это событие прогулкой в парк. На широкой лужайке, протянувшейся между деревьями и Серпантином, Жози играла со своим маленьким сыном и шестилетней приемной дочерью, а Томас Маттесон был рядом с ними, как всегда внимательный отец и муж. Куинн и Элизабет Карлайл прогуливались по парку, чтобы размять ноги после обеда, остатки которого все еще лежали на фарфоровой посуде на одеяле перед ними.
Себастьян улыбнулся ей в ответ.
— Я рад, что тебе понравилось. Мой первый визит ко двору был довольно неудачным.
— Да?
Ее охватило любопытство, она наклонилась к нему, помня об раскинутой вокруг нее юбке желтого дневного платья.
— Что случилось?
— Моего отца вызвали к королю, мы с мамой ждали в одной из гостиных. Мне тогда было всего четыре года.
Его глаза прищурились при воспоминании.
— Каким-то образом мне удалось улизнуть от няни.
— Мы всегда убегали от няни, — сказал Роберт с озорной ухмылкой.
— Себастьян был главарем и тем, кто вытаскивал нас из неприятностей, когда мы попадались.
— А это было постоянно, — признался Себастьян, когда Миранда рассмеялась над этим прекрасным описанием молодого человека, которым он был, задолго до того, как она узнала его.
— Но Роберт и Куинтон еще не родились, поэтому в тот день проблемы я создал в одиночку.
Миранда никогда раньше не слышала эту историю, и она обнаружила, что видит в нем совершенно новую сторону. И, удивительно, но она ей нравилась.
— У тебя получилось?
— А как же.
Его глаза сверкнули, когда он потянулся к тарелке с фруктами, чтобы взять виноград.
— Я пробрался в столовую, где и заснул под столом. К тому времени, когда через два часа меня нашли лакеи, весь дворец уже подняли на уши.
Он засмеялся над воспоминанием.
— Я безутешно плакал, потому что думал, что они отнимут баронство отца, потому что я плохо себя вел.
На ее губах заиграла мягкая улыбка. Себастьян был маленьким мальчиком… она едва могла это представить. Раньше, когда она думала о Себастьяне как о маленьком ребенке, она представляла его таким же, как сейчас. Только ниже ростом.