По требованию герцога
Шрифт:
— Экономка заставила меня сидеть в кресле в коридоре за их дверью часами каждый день. Дни в конце концов превратились в недели… Я не могла этого вынести. Было достаточно плохо быть вынужденной сидеть так спокойно, но слышать моих родителей в своей комнате всего в нескольких футах от меня, неспособной подойти к ним, как бы сильно я не плакала… — Ее горло сжалось от этих слов.
— Мне очень жаль, Миранда, — мягко пробормотал он. Он протянул руку и положил ее ей на ногу, и физическая связь успокоила ее.
— Я
— Я никогда никому не говорила, — прошептала она. Какая польза от этого? Какой толк от жалости?
— Полагаю, с тех пор я пытаюсь восполнить это, помогая всем, чем могу.
Она выдавила улыбку, несмотря на то, что ее глаза жгли смутные воспоминания об этом ужасном времени.
— По правде говоря, я не ищу неприятностей. Просто кажется, что они сами меня находят.
Она оторвала кусочек апельсина и задумчиво жевала его, нахмурившись.
— Я думаю, что они следуют за мной, просто ожидая, чтобы наброситься.
При этом он мягко рассмеялся. Теплый звук прошелся по ней как мягкий летний дождь.
— Они не ждут, чтобы наброситься на тебя, — заверил он ее, и его низкий голос был полон веселья.
— Правда? — легко спросила она, приподняв бровь.
— В отличии от пантеры?
Он замер, смех утих.
— Удар засчитан, — признал он, затем прочистил горло.
— Но никто не видит в тебе ребенка, Миранда. Мы просто не знаем, что с тобой делать.
Его комментарий уколол ее.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, во-первых, ты никогда не сидишь на месте. Просто наблюдая за тобой, мужчины устают. Тебя волнует каждый новый опыт, ты воспринимаешь каждый день как новое приключение — .
— Но это так и есть.
Она тупо уставилась на него, не понимая его мысли. Жизнь предназначена для того, чтобы ее прожить и принять. Этому ее научила смерть родителей. Неважно, что он, казалось, забыл об этом с тех пор, как унаследовал.
— Что в этом плохого?
— Ничего. За исключением того, что такой энтузиазм есть у очень немногих людей, и никто не знает, что с тобой делать.
— В том числе, по-видимому, и ты, — обвинила она, раздраженно фыркнув.
Он приподнял бровь.
— Особенно я.
Нет, он точно знал, что делать… шантажировать ее в обмен на хорошее поведение. Хотя ей придется признать, что ее лондонский сезон идет замечательно, скорее всего, благодаря его влиянию и надзору. И он выполняет их соглашение, изо всех сил стараясь помочь ей с Робертом, даже если все их попытки пока ни к чему не привели. По крайней мере, она была у него в долгу. Но она определенно никогда бы не призналась ему в этом.
— У тебя приятный смех, — вместо этого мягко признала она, полностью отказавшись от попытки съесть апельсин и отложив его в сторону. Она слизала капли сока с пальцев.
— Тебе следует чаще смеяться.
— Спасибо, — хрипло пробормотал он.
Когда
— Пожалуйста, — выдохнула она, не сводя с него глаз. У нее просто не хватило силы воли отвести взгляд. И очень смущенная, теплая и болезненная часть нее не хотела этого. Он тоже это чувствовал? Был ли он в таком же замешательстве, как и она? Собравшись с духом, она шепотом спросила:
— В ту ночь маскарада, когда я был в твоей комнате, ты хотел… То есть ты думал…
— Тебе нравится в Лондоне? — резко спросил он, отрывая взгляд от нее и садясь.
Она моргнула, вопрос застрял на ее губах. Он прервал ее, прежде чем она успела спросить, думал ли он когда-нибудь о той ночи, о том, что они сделали — о том, что они почти сделали. Потому что она думала, почти каждую ночь она гадала, что бы произошло, если бы она не оговорилась и он не узнал, кто она, так скоро.
Ей пришлось сделать паузу, чтобы переварить внезапный поворот в разговоре и внезапное изменение в нем самом. Но ведь это было просто возвращение Себастьяна к своему герцогскому «я», не так ли? Она подумала, что ее удивил на несколько мгновений обеспокоенный, сочувствующий мужчина, который слушал ее разочарование из-за Роберта и понял призраков ее прошлого. И кто на мгновение почувствовал себя достаточно свободным, чтобы рассмеяться.
— Да, очень, — ответила она, не обращая внимания на странную боль разочарования в груди.
— Это чудесное время.
— Приятно слышать.
Но ничто в тоне его голоса не совпадало с его словами.
— А тебе?
Он не могла не спросить.
— Нашел женщину, на которой хочешь жениться?
Он поморщился.
— Господи, тебя послушать, так у меня тут целый гарем.
Она засмеялась, отчего он только еще больше нахмурился, а ее смех стал еще громче.
— Во всяком случае, его английский эквивалент. Это брачный рынок, а ты герцог.
Она пожала плечами.
— У тебя мог бы быть целый гарем женщин, если бы ты захотел.
— Я не хочу, — возразил он с возмущенным видом.
Она вспомнила прощальные слова Роберта.
— Но ты же составил список.
Он коротко кивнул.
— Список всегда помогает при принятии важных решений.
— Не сомневаюсь, — согласилась она с притворной торжественностью, сдерживая смех.
Он бросил на нее косой взгляд, который заглушил весь смех. Судя по всему, его поиски жены не были поводом для смеха.