По ту сторону Бездны
Шрифт:
Следующие несколько дней мы путешествовали вдоль реки, неспешно поднимаясь вверх по течению. Анхен смеялся, говоря, что мы летим к истоку и к истокам, а я фырчала на него, утверждая, что так двигаться неправильно, у меня такое чувство, словно мы гладим реку против шерсти, и это сущее извращение видеть правый берег слева, а левый справа.
– Ты просто не чувствуешь реку. И вообще - к каким истокам мы летим? Разве Илианэсэ - не ваш древнейший город?
– К твоим, красотка, к твоим, - смеется вампир, толком ничего не объясняя.
– Ты же у нас речная девочка. Вот и посмотрим - откуда реки текут.
–
– Нет, не настолько все примитивно. Эта река зовется Ионесэ.
– Что?
– я просто заливаюсь от хохота.
– И это ты называешь не примитивно? Да у вас фантазия вообще напрочь отсутствует!
– Почему это?
– искренне недоумевает.
– И ты еще спрашиваешь! Города у вас как называются? Илианэсэ, Ичиасэ. И река - Ионесэ. Что, когда названия давали, других букв в алфавите еще не было?
– Города у нас разные, - он, похоже, немного обиделся, и принялся объяснять.
– Есть Герат, есть Ашкенэ, есть Торина. А «сэ» это от «сэедэ», что означает «край, окраина». Когда-то граница наших земель проходила по этой реке. Лишь позже мы освоили и земли, что лежат от нее к востоку. И тогда появился Ичиасэ - «восточный край земли».
Он немного помолчал, а потом признался:
– Вообще-то, название реки придумали не мы, а те, кто жили здесь прежде. Мы лишь немного его изменили.
– И как же она звалась в древности?
– Ионеси. Но окончание на «и» для эльвийского не характерно, вот и появилось привычное «э», тем более, что по смыслу подходило.
– Но кто жил здесь раньше?
– вот это совсем не понятно.
– Кто дал название реке? Погоди, Лоу говорил что-то... Про людей, которые сначала были свободными, а потом вы их «одомашнили». И опустили... Так это люди?! Люди жили здесь прежде вас и даже были достаточно разумны, чтоб давать имена рекам?
– Лоу, - он мгновенно раздражается, - куда ни плюнь, везде Лоу! Я ему, похоже, все же выбью лишние зубы, чтоб не болтал о чем ни попадя!
– За что? За то, что рассказывает мне правду там, где ты предпочитаешь недомолвки?
– Откуда ты знаешь, где в его словах правда, а где нет?
– Ниоткуда не знаю, ты ж мне не даешь! Не даешь узнать, понять... Ты ж специально все бросил и меня увез, чтоб я так и не поняла...
Настроение испорчено. У обоих. Я опять мучительно думаю, что было бы, начни я общаться с Лоу, а не с Анхеном. И влечение я бы почувствовала... сначала именно к Лоу... А потом появился бы Анхен... И тогда я убеждала бы себя, что с Лоу - это любовь, а Анхен - просто мираж, соблазн... Или поняла бы? Отличила? Что от чего, вот вопрос?
Люблю ли я Анхена? Любила ли? Или это просто привычка, неизбежность, помноженная на влечение? Или любовь - это оно и есть? Если теряешь голову, и родным кажется уже запах, и каждое прикосновение - желанно... Но если я люблю Анхена, зачем я тогда пошла с Лоу? Ведь если любишь - весь мир не нужен. Значит, не люблю? А как можно любить того, кто причинял мне боль - физическую и моральную? Кто убивал... убивает... но ведь и Лоу убивал... Не так, не напоказ... а мне откуда знать...
Молчание становится тягостным. Мы и без того летим прямо над водой,
– Иди ко мне.
Он прижимает меня к себе властно, требовательно. Целует. Целует и целует, заставляя позабыть обо всем, отдаться его губам, рукам, нетерпеливо срывающим с меня одежду, высокой траве, в которую он опрокидывает меня, не скрывая намерений. Я не против, нет, я целую и раздеваю его не менее яростно, ища забвения в нем, в его силе и в его слабости, в его любви и в его яде.
– Ну почему, - говорит он мне уже много-много потом, но все в той же, изрядно примятой траве, - почему я не могу почувствовать твою душу? Я люблю тебя, я на все для тебя готов. Я все бросил, от всего отказался. Я держу в объятиях твое тело, мне принадлежит твоя жизнь, а душа ускользает... ускользает... На ровном месте, из-за ерунды, пустяка... Почему ты всегда находишь причины от меня отгородиться?!
Я не знала ответа. Я была с ним. И мне было хорошо. Конкретно сейчас - так и очень хорошо, он умел дарить наслаждение, вот уж чего не отнимешь. Так чего же мне еще не хватало?..
Путешествие продолжалось, и мы все плыли, плыли. Вернее - летели столь низко над водой, что казалось, будто плывем. Река потихоньку сужалась, и вот уже оба берега можно легко разглядеть с воды, и солнце вечерами не падает в реку, а скрывается за лесом. Постепенно правый берег (это тот, который был слева, вот что за глупость!) становился все более крутым, там явно начиналась возвышенность, в то время как западный берег оставался по-прежнему пологим. И эти вздымающиеся над водой кручи меня просто восхищали, мы останавливались все чаще, чтоб я могла их все облазить.
Анхена веселили мои «детские забавы», он предлагал поднять меня наверх за секунду, но какой интерес в полете, если летишь не сам? А вот залезала я сама, пусть и скатываясь порой обратно, но это были мои маленькие подвиги, а не его всемогущество. Порой он ко мне присоединялся, но чаще просто любовался сверху на мои старания.
А однажды я заметила небольшой сиреневый шарик известного камня, парящий в воздухе неподалеку от меня.
– И это у нас что?
– поинтересовалась у вампира, невозмутимо наблюдающего, как я третий раз скатываюсь вниз вместе с кучей песка.
– Так, записи на память. Ты веселишься, как дитя.
– Что еще за записи?
– Заберешься - покажу.
– А если не заберусь?
– Тогда спущусь и покажу. Это была твоя идея сюда лезть, я бы дальше пролетел, здесь не очень удобное место для стоянки.
– Зато красивое, - я все-таки забралась. А он показал, приманив шарик себе на руку, затем заставив его там бешено крутиться. И когда перед глазами у меня все поплыло от этого стремительного вращения, я увидела картинку: я взбираюсь по обрыву. Это было даже не кино, мир вокруг словно исчез, а тот, запечатленный обрыв и запечатленная на нем я были реальными, настоящими, дотянись рукой - и коснешься. Я разглядела свои упрямо сжатые губы и горящие от удовольствия глаза, свои чудовищно короткие волосы и перепачканные песком щеки. Рубашка местами вылезла из штанов и тоже не то чтобы особо чистая.