По ту сторону границы

Климов Виктор

– Ты для этого копил запасы на складах? Чтобы искусственно увеличить число рейсов на Станцию?

– Ты правильно рассуждаешь, - кивнул Евстафьев.

– Жалко парней, - вздохнул Смирнов.

– Не факт! Может, мы им ещё завидовать будем! – не согласился с замечанием генерал.

Полковник не стал возражать, а вместо этого молча взял кружки и стал пить зелёный чай вприкуску с овсяным печеньем, которое привезли крайним поездом.

С обсуждения операции, они как-то само собой перешли на новое пополнение

и прибывших офицеров, вспомнили, как женщины поп`адали в обморок, но разговор в итоге вывернул совсем в другое русло.

– Вот ты думаешь, зачем нам позволили сюда притащить жён и детей? – поинтересовался Евстафьев у своего друга.

– Поделись, – предложил полковник.

– Наверное, считаешь, что Комитет, таким образом, решил вопрос психологической устойчивости личного состава? Помнишь, они даже аккуратно настаивали, чтобы сюда перевезли свои семьи те, кто изначально отказывался от этой идеи. Так?

– Так нам и сказали, насколько помню: для психологической устойчивости. Было дело – предлагали, - покивал головой Смирнов.

– А не думал ли ты, что наши жёны и дети – это просто-напросто заложники?

– Хм, - Смирнов погладил гладковыбритый подбородок. – Давно догадался?

– А ты типа сразу?! – не поверил генерал. – Типа умный самый?

– Ну, были некоторые догадки, в которых я со временем только уверился, - сказал Смирнов.
– После того, что здесь произошло, после того, как мы размежевались с сайхетами, руководство решило не только мотивировать нас красивыми речами о чести, долге и защите нашей Советской Родины, да и вообще человечества. Они хотели, чтобы мы ощущали свою ответственность кровно. Такой вывод был логичен.

– Ну, так я тебе скажу, что ты совершенно прав в своём выводе.

– Значит, нам надо сделать всё, чтобы наши семьи были в полной безопасности, - пожал плечами полковник. – Как там, кстати, твоя благоверная, нормально?

– А чего с ней станется? Говорит, что ей здесь даже нравится. Сын в институте, скоро на работу устроится, в родительской опеке не нуждается, так что она решила посвятить себя тому, чтобы проедать мне плешь! – Евстафьев шлёпнул себя ладонью по затылку и засмеялся.

– Не хочешь, чтобы сынишка по твоим стопам шёл? – поинтересовался Смирнов.

– Хочу. Но из-под палки заставлять не буду, - вздохнул генерал. – Да и времена какие-то… плохие настают. Чувствую, всё очередной смутой закончится. Это здесь – чистота и порядок, а там – армия уже не в почёте. Такое ощущение, что кто-то специально её разваливает.

– И страну заодно, - добавил Смирнов.

– И страну, - согласился генерал.

***

Полковник подходил к своему подъезду, когда из окна услышал «Перемен! Мы ждём перемен!». Кто-то из бывалых офицеров протащил сюда магнитофон с кассетами. Запрета не было, но начальство не любило, когда подчинённые слушали рок-музыку.

Вроде

бы и песня хорошая, но, чёрт подери, вот перемен ему сейчас хотелось меньше всего! Если всё пойдёт по негативному сценарию, то им придётся уходить отсюда. И ещё не понять из-за чего: из-за ухудшения климата, или из-за того, что творится на родине. Вот только обманывать себя не надо, Стёпа. Если бы вопрос заключался только в том, чтобы обеспечить более-менее нормальное присутствие здесь, то проблема была бы решена. А вот разброд и шатание, что происходит там, дома, с ними справится будет гораздо сложнее.

А если так, то, что дальше? Будут местные соблюдать Договор, когда поймут, что здесь не осталось никого, кто мог бы с оружием в руках отстоять своё право на Границу? Что-то очень и очень сомнительно. Они, конечно, за честь и всё такое, но это сайхеты, а остальные? Союзников они заставят, а вот врагов? Одни только дайхедды – настоящий геморрой! Сколько стычек было с ними за последние пару лет? Не меньше десяти! И ведь лезут же! Постоянно пытаются прощупать оборону, проникнуть на нашу территорию!

Хотя настоящая проблема, конечно, совсем не дайхедды. С ними всегда можно разобраться традиционными способами. Настоящая проблема заключается в том, что и послужило косвенной причиной конфликта с сайхетами, о которой они, судя по всему, до сих пор не догадываются. А чтобы понять, о чём они думают, чем живут и чем дышат, для того нам и нужен свой человек в их среде. Свои глаза и уши.

Смирнов быстрым шагом поднялся по лестнице и зашёл в незапертую дверь. А зачем её закрывать? Аборигены далеко, а в городке на порядок безопаснее, чем в любом ЗТО в СССР.

В квартире было градусов двадцать пять тепла, но после улицы воздух здесь казался прохладным. Окна были плотно занавешены шторами, из-за чего внутри стоял приятный полумрак.

Из своей комнаты выбежал сынишка и с разбегу повис на отце.

– Привет-привет, мелкий! Как ты? Где мама?

– В гостиной! – радостно протянул мальчишка и доложил. Он ещё толком не выговаривал все звуки, из-за чего его речь казалась донельзя забавной. – Читает книгу!

Полковник присел на корточки и очень строго спросил:

– Ну что, пойдём к тёте Даше?

– Пойём! – размашисто кивнул мальчонка.

– Будем продолжать учиться?

– Буйем! – снова тряхнул головой сын.

– А мама пусть пока отдыхает и читает! – крикнул Смирнов из прихожей в сторону гостиной комнаты, где должна была находиться его жена.

Он нацепил на сына широкополую панаму, маленькие детские солнцезащитные очки, и, взяв его под руку, вышел из квартиры, где у подъезда их уже ждал уазик с водителем.

Когда они вышли на улицу, полковник поднял глаза и увидел в окне жену, которая стояла, отодвинув штору, с лёгкой тревогой глядела на них.