По ту сторону границы

Климов Виктор

Хотя, оно ведь всегда так и бывает, разве нет? Зачем куда-то поставлять оружие и боеприпасы расширенной номенклатуры, если на твоём участке границы максимум, с кем ты можешь столкнуться, это два-три контрабандиста с навьюченным осликом. И вот, бандиты вдруг решают сбиться в кучку побольше обычного. Или кое-то покруче прознает о тонком месте в обороне и решит, что твой участок границы самое подходящее место, чтобы провести через него несколько тысяч фанатичных боевиков.

И ведь никто об этом не мог и подумать. Или думали, может, даже докладывали, но все просьбы об усилении заканчивались формальными отписками, что рассмотрят, что

доставят, что доложили наверх для получения разъяснений.

– А они любят обряды? – зачем-то спросил я, как будто это что-то меняло в сложившейся ситуации.

Если честно, меня порядком потряхивало, я буквально чувствовал, как организм готовится выплеснуть в кровь тонны адреналина, и плотина, сдерживающая этот напор, держится из последних сил. Ты видишь, что на тебя надвигается неотвратимая угроза, но поделать ничего не можешь. Тупо ждёшь, когда всё случится (и поскорее бы уже!). У меня подобное чувство было, когда я однажды, сидя на пассажирском кресле, попал в автомобильную аварию. Сидишь такой, машину вертит вокруг своей оси, а у тебя сердце колотится как бешенное, и ты понимаешь, что от тебя сейчас вообще ничего не зависит, абсолютно ни-че-го, ты просто сидишь пристёгнутым в неуправляемой жестяной банке и ждёшь неизбежного.

А потом гаишник такой подойдёт, посмотрит на тебя и, оценивая пользу ремней безопасности, скажет: «Ну, надо же, как живой!» Ха-ха, типа.

Тьфу, ну и мысли в голову лезут!

– Как тебе сказать… - ответил Сетхар, - На них иногда находит, особенно в последние несколько лет. Есть у них что-то вроде кодекса, которому они следуют. И уклад жизни у них отличается от нашего. И хотя многое из того, что о них рассказывают, не более чем сплетни и слухи, но они-то и не против, ведь благодаря этим слухам их больше боятся.

То есть наши визави ведут себя подозрительно в последнее время, и это не осталось незамеченным от коменданта. Любопытно, правда. Вот только зачем я об этом подумал? Что мне делать с этой информацией, тем более, что я запросто могу не увидеть следующего рассвета. Потряхивает, однако, меня знатно. Ох потряхивает. Желудок отдаёт какой-то звонкой пустотой, а ноги сейчас словно я опустил их в прорубь.

– А ты, кстати, неплохо по-нашему стал говорить, - бросил Сетхар и я понял, что мои способности к обучению языкам у него вызывают подозрения. Что тут скажешь, он был прав на все сто!

– Где же мы их всех хоронить-то будем?
– произнёс я, уходя от неудобной темы и пытаясь изобразить что-то вроде оптимистичной улыбки, но получилось как-то уж очень неправдоподобно. Сам я своей физиономии, понятное дело, не видел, но почему-то был уверен в неестественной кривизне своей морды.

Сетхар взглянул на меня так, как смотрят на весёлого смертника, идущего на эшафот в кандалах и сопровождении стражи, а он, видите ли, травит анекдоты, потешая палача и публику, собравшуюся на последнее в его жизни представление.

– Бодрость духа – это хорошо, она нам сейчас нужна как никогда, - сарказм и ирония, впрочем, в голосе Сетхара пропали не оставив на себя и намёка.

– Даже больше, чем снаряды со шрапнелью? – сделал я невесёлое замечание.

– В их отсутствие – особенно, - отрезал он.

– Почему ты просто не выдашь нас?

– Чтобы что? Чтобы умереть чуть позже вас? – он даже не улыбнулся. Суровые, однако, порядки царят в этом мире.

Айюнар заправила волосы за воротник куртки, под которой можно было заметить

местный бронежилет – гораздо, как мне казалось, более тонкий, чем те, что я привык видеть на Земле, но при этом ничуть не менее, эффективный - и держала в руках наготове шлем. Вечная борьба между оружием и защитой, подумал я. Люди всегда старались создать броню, которая бы их защитила от оружия, и оружие, которое бы пробило эту броню. И в этом противостоянии всегда приходилось чем-то жертвовать и идти на компромиссы, в частности надеясь, что пуля, угодившая в пластину бронежилета, будет уже на излёте, а не влетит в тебя выпущенной из ствола с расстояния в несколько метров.

Она, как и я, внимательно смотрела, как по направлению к крепости не спеша тёк огненный прилив. Но её волновало и ещё что-то. Она чаще обычного прикладывала руку к наушнику, и каждый раз после такого жеста у неё начинала еле заметно подрагивать левая щека. За всё время нашего знакомства я наблюдал этот тик впервые.

Я буквально одним взглядом спросил: «Что не так?»

– Сет не отвечает, - подойдя вплотную ко мне, произнесла она, чтобы никто кроме нас не слышал её слов. – Не могу выйти на связь. Там полная тишина!

– Сетхар в курсе?

– Да, но он молчит, чтобы не наводить панику. Люди уже решили, что уатэйи могут оказать нам реальную помощь, и надеются на них, хоть мы и пытались сбить лишний оптимизм в отношении животных.

– Может, они специально договорились не засорять эфир? Режим радиомолчания и всё такое?

– Не знаю! – прошипела Айюнар, замотав головой. – Не знаю!

Вокруг раздавались сдержанно-угрожающие звуки проверяемых затворов и вставляемых в автоматы магазинов, скользящие щелчки клинков в ножнах, редкий кашель и чья-то тихая злая ругань.

Комендант, тем временем, застегнул композитные наручи, севшие на его руках, как влитые, и поправил перчатки, снабжённых не только пластиковой вставкой для защиты костяшек, но и внешние накладки на каждую фалангу пальцев, из-за чего рука в перчатке напоминала конечность робота. Получить по морде кулаком в такой перчатке гарантированно означало прощание с несколькими зубами, а то и перелом челюсти.

Вообще, наручи, которые можно был заметить у многих бойцов, показались мне поначалу дикой архаикой, учитывая, что аборигены вовсю использовали огнестрельное оружие, которое ничем не уступало земным образцам. Но вспомнив, как они же любят махать разного рода холодным оружием (почти у каждого бойца гарнизона в снаряжении был не только стандартный нож, но и что-то вроде кроткого меча сантиметров сорок длиной), то вопрос в дополнительной защите рук, а заодно и ног, отпал как-то сам собой. Ах да, ещё дайхедды всегда готовы пустить в ход свои кривые ятаганы, если эти странного вида мечи допустимо так называть.

В общем, что-то совсем не хочется быть порубленным на кусочки аки стебель сельдерея на разделочной доске. Мне вот почему-то наручей не досталось, только перчатки, да вот шлем брат Сета подогнал. Броник я даже не считаю, это само собой разумеется, тут он у каждого по умолчанию имеется. Так сказать, базовая настройка.

Что же за напасть-то такая! Сейчас бы лежать под зонтом на пляже Пхукета, потягивая мохито через трубочку, или какую-нибудь там пина коладу, изрядно сдобренную алкоголем. Лежал бы, и балдел бы, обдуваемый освежающим морским бризом, да разглядывал бы веселящихся в прозрачных волнах красоток в условных купальниках. Эх, Вадик-Вадик…