По ту сторону границы
Шрифт:
Всё было проще: на горизонте замаячил крупный отряд сайхетов, и дайхедды, чего бы они там не наглотались и каких бы местных мухоморов не объелись, решили, что лучше им ретироваться, так как крепость они взять явно не успевали даже с таким численным перевесом.
Захвати они крепость, смогли бы сделать его своим опорником за довольно короткое время, но, как говорится, не сложилось. Мы продержались ровно столько, чтобы дождаться подкрепления, которого, как оказалось, вообще могло и не быть.
– Перед боем Сетхар, вроде, говорил, что наше подкрепление ещё далеко.
– Да, так и
– Отряд был большой, раз заставил отступить дайхеддов?
– Не больше, чем обычно, но при нём были хорошо вооружённые быстроходные вездеходы, которые смогли бы ещё больше проредить кочевников. Нам повезло, Вадим, - с какой-то грустью в голосе произнесла Айюнар.
Так что как-то так, господа, чудес не бывает. Что, однако, не отменяет того, что мы дали по зубам нападавшим с такой силой, что они ещё долго от этого не оправятся.
Любое поражение и соответственно победа складываются из умений и просчётов противников, ну и добавьте сюда ещё толику удачи, которая, по сути, является всего лишь факторами, которые тебе не были известны на момент планирования операции.
Одни спешили взять крепость приступом, но при этом решили подождать дополнительные силы, чтобы создать гигантский перевес в личном составе, но не имели оружия, которое смогло бы разбить стены, а другие всего лишь сумели устоять до подхода союзников, о которых не знали ни нападавшие, ни обороняющиеся.
Чудес не бывает. Если не считать чудом любое стечение обстоятельств. Пусть бы в истории и были случаи, когда на порядок превышающие по численности враги не могли одержать победу над своими противниками, но к нашему случаю это относилось лишь отчасти.
Как бы то ни было, гарнизон потерял около трети личного состава, но и земля вокруг крепости была усеяна сотнями мёртвых кочевников, да и внутри их трупов тоже хватало. По ним уже прыгали местные ящерки с ярким гребнем на спине, которые здесь играли роль наших ворон. Да, Айюнар, говорила, что птицы в их мире тоже есть, вот только сюда они, видимо, не залетают.
В общем, работы для погребальной команды хватало. Айюнар говорила, что убитых дайхеддов сваливают в одну большую яму подальше от крепости и оазисов.
Я снова попробовал приподняться на локтях, чтобы принять чуть менее лежачую позу, но всё тело отозвалось дикой болью. Болело всё, что можно, начиная от разбитых рёбер, до порезанной ножами кожи.
– Сетхар решил, что мы должны сражаться но.., - произнесла Айюнар, - по большому счёту, иного решения он принять и не мог. Выбора ни у него, ни у нас не было. Я не знаю, следует ли за тобой удача… или смерть, это не важно. Важно то, что мы выстояли вопреки всему.
– Кстати, как там Сетхар?
– решил поинтересоваться я судьбой того, кто спас мою женщину, и за что я был ему всемерно благодарен, несмотря на то, что сам горячо желал быть на его месте.
– Он погиб, Вадим, - отвела глаза Айюнар.
– Два дня назад мы его похоронили.
– Вот как? – я даже не знал, что сказать. Теперь я уже не так сильно хотел быть на его месте, однако и недооценить того, что он сделал, я тоже не мог. – Я должен попасть на его могилу.
К чёрту боль! К чёрту кровь, авось швы не разойдутся, а разойдутся, так заштопают по новой!
– Потом! – решительно возразила Айюнар. – Ты обязательно отдашь ему почести, но потом. Прошу тебя.
Её голос явственно приобрёл просительные, чуть ли не умоляющие нотки, из-за чего я даже задумался, что, быть может, её показное раздражённо-усталое отношение к Сетхару предназначалось для внешнего пользования, для окружающих. А что творилось в её душе, можно было только догадываться. Судя по всему, Айюнар всё-таки искренне ценила тот факт, что Сетхар, наплевав на родню и устои, хотел сделать её своей женой. И если бы не груз кровавой мести, жертвами которой стали пускай и далёкие, но члены семьи коменданта, то, глядишь, всё могло бы повернуться совсем иначе. В том числе, очевидно, и в моей жизни. А ведь всего-то и надо было, что немного переступить через себя, да молчать столько, сколько потребуется, чтобы наслаждаться жизнью супруги уважаемого в обществе человека.
И ещё... не знаю почему, но я был уверен, что Сетхар знал о той роли, которую сыграли его сородичи в судьбе Айюнар. И о том, каким образом она позже с ними расквиталась. Но это не отменило его чувств и слов, когда-то сказанных ей, и обещания, которое он, наверняка, когда-то дал самому себе: пытаться добиться Айюнар, во что бы то ни стало, а если понадобиться, то умереть за неё.
Потом Айна вновь дала напиться вкусной воды, и я снова спал, на этот раз без сновидений, чему я был безмерно рад, хотя и тех странных снов я не забыл. Только есть смысл мучить себя, пытаясь найти в них хоть какой-то смысл, особенно, если они, не исключено, всего лишь плод работы уставшего мозга, который решил слепить своеобразного голема из твоих переживаний и событий реальности.
Приходили врачи, в том числе и тот, который меня осматривал в первый день моего появления в крепости, осматривали меня, накладывали свежие повязки с мазями, заставляли проглотить какие-то цветные таблетки и вкололи в мою вену дозу очередной неизвестной мне жидкости. Впрочем, я с этим уже смирился. Другое дело, что пребывание в этом мире в целом не прибавляло мне здоровья, и вообще тенденция намечалась нехорошая. Если так дело пойдёт дальше, то в итоге я могу закончиться быстрее, чем думаю. Три раза «ха».
Мне становилось лучше с каждым днём, и теперь я мог уже без особых проблем вставать с постели, чтобы элементарно без чужой помощи справить нужду. Не представлял, что это станет для меня такой моральной проблемой.
Айюнар теперь появлялась реже, что было понятно, ибо за мою жизнь уже переживать не приходилось, а мои покои охраняли Сет и его брат Дейс, которые удивительным образом выжили в этой мясорубке. Особенно Сет, который вёл в бой одного из уатэйев. Айюнар доверила им мою охрану, и все, кто приходил ко мне подвергались строгому досмотру. Разве что Айна имела привилегии, как особа, приближённая к госпоже.