По ту сторону границы
Шрифт:
Но нет, почти каждый наш разговор скатывался к возможности уйти в мой мир. Это было странно, это было непонятно, но это было так.
Я уже не говорю, что сама такая возможность становилась всё более призрачной по мере того, как мы удалялись от хребта с тоннелем. Да и как включить систему перехода ни я, ни кто-либо из знакомых мне сайхетов не знал. Я непроизвольно вспомнил, как рассинхронизировался (о, какое словечко-то мне в голову пришло!) и красочно дезинтегрировался подозреваемый в покушении на меня. Тоже хотел уйти тоннелем.
Кстати, а почему я решил, что он хотел
В общем, я хотел остаться здесь, а она хотела отсюда уйти.
И, признаюсь, я понимал её мотивы. На уровне не логики, но интуиции, я понимал. Я осознавал, что она, скорее всего, разочаруется, когда познакомится с моим миром поближе, но в какой-то момент, я даже перестал пытаться её переубедить. Хочет верить – пусть верит. К тому возможность возвращения была настолько призрачной, насколько вообще это возможно.
Тем более, что стоило мне её поцеловать, как я забывал обо всём. Это и есть любовь?
Но при всём при этом... я понимал, что воспринимаю происходящее не совсем так, как она.
Да, я любил, был влюблён, но... но... но...
Что-то внутри моего сознания подобно якорю не позволяло окончательно сорваться мне в пропасть, потеряв всякие ориентиры, позволив мне отдаться на волю волн. Нет! Что-то заставляло меня на уровне подсознания смотреть на всё происходящее вокруг меня как бы со стороны. Заставляло меня действовать меня с холодной расчётливостью при абсолютно внешней противоположности.
И эта двойственность порой заставляла меня просыпаться среди ночи и смотреть в скрытый в темноте потолок. Просто лежать и смотреть, пытаясь понять, что же я только что увидел: просто очередной сон или закладку в памяти, когда-то оставленную моим отцом.
Я, кстати, тебе папа даже благодарен, ведь это благодаря тебе я сорвался с места и встретил Айюнар. С другой стороны, из-за тебя я теперь не могу быть ни в чём уверен. Я даже не уверен в том, что я это я! И если раньше я мог искренне посылать Даута с его подозрениями куда подальше, то сейчас уже всё было иначе – мне приходилось врать. Но нимеец наверняка что-нибудь да пронюхал, уж больно хитёр и напорист. Чего стоит только устроенная им засада на превосходящих по численности дайхеддов, когда я сам был уверен, что мы идём к ним в лапы, будучи практически беззащитными.
С Белым Лисом, однако, такие фокусы не прокатывали, этот почти сразу определил, что со мной что-то не так. Наверняка ещё пичкал меня каким-нибудь зельем из разряда нейролептиков. Что у них тут в ходу – экстракт дехрем-фет?
Ну, вот снова! Откуда не возьмись, в памяти всплыло название этого растения с галлюциногенными свойствами! А я ведь даже не знал, что такое существует!
А если дехрем-фет усилить синтетическим аналогом секрета земноводного соджу из северных предгорных болот, то смесь вообще получится адская! И ты даже не поймёшь, что тебя опоили!
Твою же м@ть! Я даже сел в постели. Мало того, что я открыл новую опцию по ядовитым местным саламандрам,
Но мне оставили относительную свободу передвижения, так? Так. Пускай мы с Айюнар любовники, но Сутер ан Сайет не поставил бы интересы своего народа, да и свои собственные, ниже наших отношений. Придумал бы что-нибудь правдоподобное, чтобы объяснить Айюнар моё внезапное исчезновение, или заражение смертельной неизлечимой болезнью. Ну а что, я человек из другого мира, подхватил местную ветрянку, помер, вопрос закрыт.
Ан нет, пока я жив. Что это может означать: либо я не сказал ничего опасного для себя, либо сказал, но Сутера это вполне удовлетворило. Так? Так.
Я снова лёг и посмотрел на лицо мирно спящей Айюнар. Не буду пытаться заснуть – дурацкое занятие и бессмысленное. Буду просто лежать и отдыхать. Если сон захочет – придёт. Попробую отвлечься. Считать овец – не моё. Мне всегда помогал образ прибоя. Морского прибоя, мирно накатывающего ленивые волны на песчаный берег под ночным звёздным небом.
Море. Прибой. Лёгкий запах йода. В волнах опалесцирует планктон. В океане отражается звёздное небо. Звёзды наверху, звёзды внизу. За спиной на ветру шуршат раскидистые пальмовые листья.
– Что с тобой? Ты меня слышишь?!
Я открыл глаза. Нет, это была всё та же комната во дворце. А голос… голос не принадлежал Айюнар, она всё так же спала, только теперь повернувшись спиной ко мне.
Голос прозвучал у меня в голове. Во сне. Или не во сне? Или это было очередное воспоминание, которое мне ещё предстоит распаковать? Знакомый голос. Но чей, совершенно непонятно. Как будто, говорившая – знает меня. Ну, спасибо тебе папочка ещё раз!
А ведь ещё совсем недавно я считал себя абсолютно психически здоровым человеком. Забавно будет, если всё, что происходит со мной – результат предсмертного бреда, и я лежу умирая от жажды в пустыне, или вообще под завалами в тоннеле. А лишённый достаточного количества кислорода мозг закинул меня в лимб, растянутый во времени, и все последние недели всего лишь несколько минут в реальности.
Я ущипнул себя. Сильно так ущипнул – больно. Тихо рассмеялся, чтобы не разбудить любимую.
Иногда я ощущал себя заложником ситуации, не имеющим никакой возможности повлиять на события, а лишь вынужденным следовать по подготовленной специально для меня колее. Канва событий уже предопределена и я должен всего лишь дойти до конца.
И, главное, при всём том, что я испытывал к Айюнар, я понимал, что это лишь, пусть и яркий, красочный, но всего лишь поверхностный слой, а под ним целая бездна неизвестности. И от этого становилось не по себе. Становилось страшно. Страшно и любопытно одновременно. Хотелось узнать, чем всё это закончится и куда приведёт тебя след из хлебных крошек.
Но, глядя в её янтарно-карие глаза, я забывал о том, что творилось снаружи, о том, где и как я оказался. И да, я был благодарен всем тем обстоятельствам, которые меня сюда привели. И пусть весь мир утонет, сгорит или, наоборот, иссохнет, но это стоило того!