По ту сторону границы
Шрифт:
Вот только... Но об этом потом. В это мне необходимо разобраться для начала самому...
В общем, пока снаружи бушевала стихия, мы предавались далеко не духовным утехам. И скажу, мне нисколько не было стыдно, и уж, тем более, я ни о чём не жалею. И лишь блеск молний и раскаты адского грома, доносящиеся даже до наших апартаментов, заставляли меня осознать тот факт, что мир крутится не только вокруг нас двоих.
В какой-то момент, я начал думать, что низвергшиеся на нас потоки воды и разбушевавшийся ветер, вовсе не дар божий, как выразился Сутер, а самая что ни на есть божья кара. Ибо снаружи творилось что-то совсем уж невообразимое, никаким образом не вязавшееся с образом того жаркого и засушливого мира, к которому
Порывистый ветер сбивал с ног любого, кто осмеливался по какой-то причине выйти на улицу. Где-то всё-таки не выдержали постройки, и их крыши снесло в самом прямом смысле этого слова. Что стало с жителями – не знаю, подозреваю, что ничего хорошего, и ладно, если бы они остались живы, укрывшись у соседей. В общем, была крыша - и нет крыши! А там, глядишь, и стены не выдержат.
Оно и понятно: если таких погодных явлений не бывает десятки лет, то люди, хочешь-не хочешь, будут уделять прочности своих жилищ и построек заметно меньше внимания, чем, если бы сталкивались с таким буйством стихии хотя бы раз в год.
Что ты делаешь, если ежегодно тебя накрывают наводнения? Правильно, ставишь дом на высокие сваи. Ну, или переселяешься в другую менее мокрую местность.
Правда глядя на то, как торнадо каждый год разбирает на щепки дома американского среднего класса, невольно начинаешь задумываться о логичности своих выводов и адекватности представителей этого самого среднего класса. Но там походу во главе всего стоят интересы строительных компаний: чем проще дом разрушается при урагане, тем больше у тебя будет работы при постройке нового дома, а там уже и банки с их ипотеками подтягиваются.
В общем, ливень лил так, что в определённый момент, мне показалось, что мы утонем ко всем чертям. Ощущение усугублялось тем, что большую часть времени мы проводили в подземной части крепости, которая идеально подходила для жизни в засушливом жарком климате, но могла стать настоящей ловушкой при наводнении.
Но то ли измученные многолетней жаждой пески впитывали в себя жидкость намного быстрее, чем она успевала выливаться из низко нависших туч, то ли крепость имела какие-никакие системы отвода лишней воды, построенные кем-нибудь из первых высокородных владельцев этой крепости, кому не посчастливилось столкнуться с таким природным явлением… В общем, стены оказались вполне герметичными, и нас ничуть не залило.
С другой стороны, высший класс, дворяне, если здесь такие были, или жрецы, вполне могли быть в курсе того, чего им следует ожидать, независимо от того сколько лет проходит между погодными явлениями. Если уж на Земле периодичность затмений просчитывали с завидной точностью даже жрецы племён, застрявших в каменном веке, то регулярность выпадения осадков тоже могли определить без особых проблем. Особенно когда обзавелись письменностью. А потом, как и полагается настоящим служителям культа, использовать это в своих интересах. Ну а как без этого?
Как бы то ни было, сайхеты и дайхеты, с которыми я за эти дни познакомился гораздо ближе, особой религиозностью не отличались. Ну да, они совершили некий обряд, перед нападением дайхеддов, но, во-первых, тогда мы все думали, что эта ночь вполне может оказаться для нас последней, а во-вторых, кроме поминания в разговоре неизвестных мне божков (имя той же Сехнет произносили примерно в тех же ситуациях, когда у нас вспоминали Чёрта или Дьявола) я не заметил каких-то особых мест поклонения. Ни храмов, ни часовен. Допускаю, что им было достаточно возможности отправления культа в домашних условиях. Тот же жрец, который причащал воинов перед боем, оказался обычным офицером,
Сайхеты с дайхетами, как мне показалось, были больше зациклены на том, что у нас бы назвали кодекс чести. И то, в больших городах, как я понял, нравы были ещё проще. Ну и культ холодного оружия, это да, этого у них не отнять.
Совсем другое дело представители местных племён, как та старуха, что назвала меня «белым дьяволом», у этих наверняка куча суеверий и поверий, впитавшихся с молоком матери. И пантеон божков в отдельной комнате их жилищ или в шатре.
Пока мы пережидали ураган, я то и дело обдумывал благосклонное отношение ко мне со стороны Сутера, который, я должен признать, мог повести себя совсем иначе, как во время общения со мной, так и после. Моя связь с Айюнар могла вызвать у него, как минимум, негодование гнев, как это обычно бывает у южных народов, там такие вещи просто так не прокатывают. Однако, почему я сужу о сайхетах по шаблонам земных культур? То, что они смуглые совсем не значит, что они должны вести себя так же как жители Кавказа или Ближнего Востока. Здесь могут быть свои нюансы. Да, Айюнар его племянница, но она, как ни крути, незаконнорожденная, а то и что похуже, а, значит, и обязательства Сутера перед ней могут иметь довольно ограниченный характер. К тому же Белый Лис был из столицы, а там, как я сказал, нравы были попроще.
К тому же он, при всех прочих обстоятельствах, довольно комплементарно отзывался о пребывании в нашем плену (в «нашем», ого, я уже ассоциирую себя со строителями пограничного городка!), и потом рассказывал, как участвовал в торговых сделках с землянами.
Допускаю, что он хочет максимально втереться в доверие, преследуя некие, возможно личные, интересы – тоже вариант. Ну, на то они и спецслужбы, чтобы преследовать интересы и втираться в доверие.
Тем временем, холодные пруды оазисов превратились в самые настоящие озёра, полные мутной бурой воды, некоторые даже соединились между собой, что привело к образованию самых настоящих островков. Видимо всё-таки земля полностью напиталась водой. Но это я увидел уже потом, когда всё закончилось, и мы, не рискуя быть унесёнными ветром или грязными потоками, а то и быть убитыми молнией, смогли спокойно выбраться из крепости и направиться в сторону столицы сайхетов.
А пока стихия буйствовала, я невольно размышлял о том, что в мире всё взаимосвязано и жуткий ураган, который на нас обрушился, по своему уравновешивает те годы, что прошли здесь без осадков. И что, теперь всё будет чуточку по-другому, по крайней мере какое-то время, до следующего дождя, который обрушится на раскалённые пески через тридцать лет.
Надо будет, как-нибудь к слову уточнить периодичность осадков. Оригинальный здесь всё-таки климат. По-моему, даже в Сахаре дождь идёт чаще. Не исключено, что знай наши об этих особенностях, они бы постарались здесь задержаться, или, как минимум, держать какой-нибудь пост наблюдения.
Подозреваю, однако, что пограничники ушли отсюда совсем не из-за того, что отчаялись дождаться дождя, уж слишком заброшенным выглядел тот тоннель, по которому я сюда попал.
В один из дней, когда мы пережидали непогоду, Айюнар за обедом мне рассказала, что бывали случаи, когда замешкавшиеся путники, которых стихия заставала в пустыне, могли даже утонуть. Либо в потоках воды, либо их засасывало размокшим песком. На этих словах я против своей воли вспомнил Красные пески, которые лежали, на секундочку, совсем рядом с крепостью, и высказал опасение, а не нанесёт ли их к нам водой? На что получил ответ, что нет, можно не беспокоиться: красные пески кочуют, но никогда не выходят за границы определённой территории. Иногда их площадь сокращается, иногда увеличивается, но, как правило, за обозначенные границы не выходят.