По ту сторону погони
Шрифт:
– Что?! Моего сына отделают, как отбивную, за деньги?! Женщина, ты с ума сошла?
– Его побьют профессионалы, - возразила Ремула, - это большая разница. Мне их подсказала одна знакомая, у которой были такие же проблемы с сыном… в смысле, не совсем такие, хуже: он хотел стать героем…
– Героем?! – ужаснулись мужчины. Кажется, они даже протрезвели немного.
– Да, героем. Потомственные тёмные маги - и герой в семье, просто ужас. Мальчик начитался всяких книжек непотребных, и что-то переклинило у него в голове. Ну мать и обратилась к этим разбойникам, те так отделали
Жизненная история незнакомого им мага со счастливым концом вызвала у мужчин моральное удовлетворение и мимолётную зависть. Всем бы так: оступиться, а потом попасть во внутренний круг самого Властелина.
Фенриаса не радовала перспектива избиения Олака, но в то же время он всем сердцем желал, чтобы его сын стал достойным членом клана Свирепых. Академия Греадо избавила их с Ремулой уши от насмешек и шепотков на семь лет, но по возвращении Олака, давление лишь усилилось.
– Ладно, давай поторопимся, а то он уйдёт без нас. Хотя бы помахаем ему или что там нужно делать в таких случаях… - сказал Фенриас, сделал шаг и остановился: – Ещё раз хочу поблагодарить тебя, Рафариас, за помощь. Если бы не твой план, он бы никогда не вылез из Логова.
Вожак клана Свирепых довольно кивнул и проводил взглядом направившуюся к выходу из зала семейную пару. Всё шло точно по его плану, даже сейчас: позор клана успешно отослан в дальнее путешествие, его лучший воин воспрял духом, клан хорошенько отдохнул, а при лучше развитии событий, старина Ночий узнает полезную информацию от дружка своей глупой дочурки. Ему не верилось, что Олак пошёл искать своих друзей наугад – это слишком глупо даже для него.
– Царица Ночная, как же тяжело быть вожаком, - посетовал старый оборотень в пустоту и откинулся на спинку трона. Голова болела нестерпимо, учитывая, что в таком состоянии находится каждый второй член клана, придётся отправиться на всеобщую охоту.
***
– Вот и всё, - сказал Олак, окинул свою комнату прощальным взглядом, запоминая каждую деталь, и поднял мешок. Точнее попытался поднять: вещи перевесили, и он потерял равновесие. Посадка получилась не из мягких.
«Ну, потолок тоже надо запомнить» - подумал Олак.
За дверью раздались торопливые шаги, и в комнату ворвались родители. Они выглядели запыхавшимися. Вообще-то, их здесь быть не должно, как и его: в Путь оборотень отправлялся прямиком из Главного зала, но в его случае традиции нарушили.
– Мы думали ты уже ушёл, - сказала мать.
– Ну, я собирался, но… - Олак встал и отряхнулся, - малость не рассчитал с весом - вот же незадача.
– Это ты с собой хочешь взять? – отец показал пальцем на кладь. – Сын, ты собираешься, как баба!
– Что в общем-то не секрет, - виновато улыбнулся Олак.
– Ну-ка дай сюда!
Фенриас поднял мешок, словно пушинку, и одним рывком развязал его. На пол полетели книги, детские безделушки, одежда, записи и даже пурпурная лента выпускника Греадо. Вершину получившейся груды вещей увенчал сшитый из мешковины кролик – ещё одна детская игрушка Олака. Рот Фенриаса беззвучно открывался и закрывался – это редкость,
– Клеща мне в загривок, зачем… - наконец вымолвил отец, - зачем … зачем тебе всё это?
– На всякий случай, - пожал плечами Олак.
Вместо ответа отец вручил мешок, не глядя запихнул туда комплект одежды и кошелёк, и затянул верёвку. С намёком так затянул, как палач на помосте. Олак судорожно сглотнул и опустил глаза - верная тактика против родительского недовольства.
– Этого тебе хватит с лихвой. Ремула, дай ему проклятые корешки.
Мать всплеснула руками и умчалась в кладовую. Пока её не было, Олак не посмел поднять взгляд вверх, а отец в свою очередь не вымолвил ни слова.
Так и прошло его прощание с родным Логовом: без внимания клана и с бессмысленным родительским советом не перебегать дорогу вампирам и не попадаться на глаза паладинам.
Глава 3 (черновик)
Правил, как справляться с душевной болью, не существует, с жизненными потрясениями каждый справляется по-своему. Кто-то прячет свои чувства и замыкается во внутреннем мире, кто-то широко улыбается и утешает других, когда ему хочется плакать, кто-то выплёскивает эмоции, словно вулкан багряную лаву, постепенно всё больше и больше отдаляясь от близких.
Какие бы не кипели теологические споры, существует ли у вампира душа или нет, душевную боль они определённо чувствуют. Эппо казалось, что у неё выбили землю из-под ног, и дальнейшее существование потеряло всяческий смысл. Она была совершенно одна. Не то чтобы одиночество ей было чуждо, напротив, пребывая на бесконечных тайных заданиях, она десятилетиями не виделась с кланом, но одно дело знать, что есть место, куда можно вернуться, другое, что это самое место проиграли в карты, а те, кто проиграл, мирно спят в Пещере Вечного Сна.
– … вот так я стала главой клана, и теперь сижу здесь и рассказываю истории пивным кружкам. Обхохочешься, правда?
– закончила Эппо и сделала вид, что пьёт из большой деревянной кружки.
Пьяница возле нее сочувственно икнул, не в состоянии сказать ни единого осмысленного слова. Если бы кто-то сказал, что повышение в иерархии клана, она будет праздновать в богами забытом месте в компании конченного пьяницы, то словоохотец был бы разорван на семь частей. Почему семь? Люди верили, что число счастливое, поэтому она каждый раз разубеждала их в обратном. А почему люди? Потому что ни одному представителю нечисти и в голову такие аналогии не могли прийти!
– Напился?
– полуутвердительно спросила вампирша, заботливо придержав сползающего с табурета собеседника. Она кивнула дрожащему от страха кабатчику, и тот с облегчением убежал в подсобку, где пряталась его семья.
Эппо внимательно посмотрела на шею будущей жертвы и отогнула ворот рубашки.
– Ну а теперь и мне пора!
Она знала на что шла, но градус конкретно этого забулдыги после первых же глотков отправил её в беспамятство. Аристократишки, не расстающиеся с вином, даже рядом не стояли с деревенским пьянчужкой. Удивительно, что он с таким количеством алкоголя до сих пор не умер.