По ту сторону синих гор
Шрифт:
Обернувшись, он тяжело вздохнул. Меньше всего сейчас хотелось видеть и слышать брата, который чувствовал Бьерна, как самого себя.
– Я мать спать отправил...
Иден вдруг запнулся на полуслове, шумно потянув носом воздух. На скулах его задвигались желваки, и красивое лицо превратилось в мрачную маску.
– Молодец, матери давно надо было пойти отдохнуть, - буркнул Бьёрн, торопливо составляя посуду на поднос.
– Ты весь пропах своей эль-манной, - неожиданно произнёс Иден, исподлобья разглядывая Бьёрна, - но вместо положенного
Бить вопросами брат умел не хуже, чем своей плетью. От гнева у Бьёрна заболели зубы. За каким виххардовым дерьмом брат совал нос не в свои дела? Кто он такой, чтобы перед ним отчитываться?
– Не твоё дело! И не лезь к моей жене, Иден, иначе я за себя не отвечаю!
– огрызнулся Бьёрн, впервые испытывая к брату вместо любви и доверия лютую вымораживающую ревность.
– Что ты ей сделал?
– игнорируя угрозу, вспыхнул тот.
– Отвечай!
– Ничего из того, о чём она меня не просила, - прорычал Бьёрн.
– Она сама захотела! А теперь, молчит и... Я чувствую себя виноватым. Не понимаю, чем её обидел?
Идена перекосило, и он в сердцах смёл рукой с полки берестяные туески.
– Дурак ты, Бьёрн! Женщины не деревяшки, из которых ты строгаешь всё, что взбредёт в твою голову. С ними надо, как с глиной - ласково и нежно. А ты чуть что - хватаешь и рычишь как медведь!
– Я такой, какой есть!
– яростно ударил по столу кулаком Бьёрн.
– Никто из предыдущих жён не жаловался на мою грубость!
– Ни одна из них в подмётки Рейне не годилась! Она другая! Ты разве не видишь? Тебе вообще повезло, что её заставили за тебя выйти, потому что сама она в твою сторону даже не посмотрела бы!
– Завидуешь?
– Завидую!
– зло выкрикнул Иден.
– Мне бы твою силу и дар... Я бы зубами и когтями выдрал Рейну из твоих лап в Ночь Лунных Песен.
Зверь внутри Бьёрна поднял голову и ощерился.
– Это не я её, это она меня выбрала! Десять лет назад!
– Бьёрн яростно ткнул в лицо брата ладонью с сатрой, испытывая злорадное удовлетворение от самого вида потрясённо расширившихся глаз Идена.
– Меня! Не тебя! Понял? У тебя никогда не было ни единого шанса понравиться ей!
Иден побледнел. В его голубых глазах отразилась боль. Развернувшись, он молча вышел, оставив после себя удушающую тишину и пустоту.
Пожалуй, в другой раз Бьёрн бы опомнился, догнал бы брата и попросил у него прощения за проявленную жестокость, но сейчас в голове оэна жила только заглатывающая мысли безжалостная бездна, и она готова была поглотить любого, кто посягнёт на ту, которая отныне принадлежит лишь ему.
И стоило только вспомнить о ней, как сатра обожгла руку болью, и Бьёрн, подхватив поднос с едой, помчался обратно к жене, чувствуя, что она снова плачет.
Удивительно, а ведь он когда-то считал, что она этого делать просто не умеет. Дурак.
Она ведь не из железа и камня сделана. Живая.
От вида её красных
Присев с ней рядом на кровать, Бьёрн протянул Рейне кружку, толком не зная, что сказать.
– На вот, выпей, - он поднёс чай к её губам, вынуждая сделать глоток.
– Я ещё тут еды тебе принёс. Ты ведь голодная? Хочешь сыр? Или, может, тебе пирог дать?
Она посмотрела на него своими влажными и широко открытыми глазами, и Бьерна прошибло до костей от немого укора, сквозящего в её беззащитном взгляде.
– Вихардово проклятие! Женщина, почему с тобой всегда так сложно? Ты же сама захотела! Что я опять сделал не так?
Нерешительно протянув к Рейне ладонь, Бьёрн опустил её жене на голову и неумело погладил, как успокаивал бы маленького ребёнка свалившегося на острые камни и ободравшего коленки.
– Не плачь...
Она отвернулась, пряча несчастное лицо и Бьёрн не выдержал. Резко сгрёб её в охапку, вдруг впервые почувствовав, какая она хрупкая и тонкая в его руках - веточка - согни сильней и переломится.
– Поговори со мной!
– попросил он её - Не молчи, скажи что-нибудь! Ударь меня, накричи, обзови, ужаль своим острым языком, как ты умеешь, только не молчи. Ты меня убиваешь своим молчанием!
– Ты сделал мне больно, - прошептала она, облизав мокрые губы.
Больно? И всё?! Из-за этого столько слёз?
Бьёрн ровным счётом ничего не понимал.
– Говорят, у женщин так всегда в первый раз. Не очень приятно...
– растерянно пробубнил он.
– Я не хотел делать тебе больно. Я просто... Я уже не мог остановиться. Прости...
Она затихла, жуя губу. Взгляд её перестал казаться опустошённым, и Бьерн подумал, что Рейна приняла его извинения.
– Скажи, ты спорил с Гордом на меня?
– внезапно спросила она.
– Спорил на то, что я скоро стану твоей послушной собачонкой и буду есть и пить из твоих рук? Только скажи правду!
Бьёрн растерянно моргнул и сглотнул от ощущения надвигающейся катастрофы.
– Я - нет. Разговор был между Гордом и Альфхилом, но спорили они действительно о нас с тобой. Дерьмо, какое это вообще имеет значение? Я и думать забыл об их идиотском состязании в дурости! Так ты поэтому... Решила, что я действительно принимал в этом участие?
Она молчала, но Бьёрну не нужны были слова. Ответ читался в её глазах. Совершенно несчастных и полных слёз.
– Почему прямо не спросила? Зачем в таком состоянии предложила мне себя? Зачем?
– Понять хотела... Тебе нужна я или наследник.
Бьёрн обмер. Судя по её виду, вывод она сделала не в его ползу. Дурацкий вывод. Ошибочный.
Нужна ли она ему?
Глупый вопрос. Не выражающий сути того, что Бьёрн испытывал к жене сейчас. Он ненавидел себя. За то, что впервые в жизни совершенно потерял контроль, за то, что никогда ещё не чувствовал себя рядом с женщиной таким беспомощным идиотом, потому что плакала Рейна, а больно было ему.