По ту сторону синих гор

Снежная Александра

Брат молча сунул Бьёрну свои чистые рубаху и штаны, а затем достал из сундука кожаные сапоги с тиснением. Обувь была совершенно новой, и оэн предположил, что Иден делал её кому-то на заказ. Но когда озвучил свои мысли и попытался от неё отказаться, брат угрюмо буркнул:

– Тебе на Радмунд хотел подарить. Носи.

Чувство стыда и раскаяния беспокойно зашевелились в груди Бьёрна.

– Прости меня, - тяжело вздохнул он, опустив ладонь на плечо Идена.

Брат понуро свесил голову и тихо ответил:

– И ты меня прости.

В повисшей тишине

мысли в голове Бьёрна ворочались слишком громко. Он привык делиться всем, что было на душе с братом, и пролёгшая между ними размолвка, поэтому мучила ещё сильнее.

– Знаю, что обидел, - первым покаялся оэн.
– Самому от того плохо. Мы ведь никогда с тобой раньше не ссорились. Как такое могло случиться?

Иден поднял взгляд, тоскливо посмотрев в глаза Бьерна.

– Мне жаль, брат. Я бы хотел, чтобы всё было иначе. Но как бы там ни было, Рейну это не должно касаться. Это не её вина.

Бьёрн резко выдохнул и выпалил как на духу:

– Я чумной рядом с ней. Бешеный. Зверь лютует. Контроль над ним теряю. Себя не узнаю.

– Ты мне это рассказываешь?
– горько усмехнулся Иден.

Растерев ладонями лицо, Бьёрн прошёлся по комнате и тяжело опустился на кровать, уронив голову на упёртые в колени руки.

– Я не понимаю, что происходит! Не знаю, что она со мной сделала...

– Не понимаешь?
– брат присел рядом и угрюмо заметил: - Я же тебе говорил, что она асанна! А ты слушаешь меня и не слышишь!

– Опять ты за своё, - вздохнул Бьёрн.
– Нет никаких подтверждений этого. Тебе просто хочется в это верить. Мне бы тоже хотелось...

– Она зов услышала! Она на него пришла! Тебе какие ещё подтверждения нужны?
– разозлился Иден.
– Не понимаешь, что с тобой творится? Так я тебе объясню! Твой зверь чувствует её зверя, зовёт его, а он не откликается! Потому он и бесится, места себе не находит, потому и тебе голову сносит. У вас же сатры парные! Ты свою пару получил, а он нет!

Бьёрн сглотнул и уставился на брата. Всю жизнь Иден бредил асаннами, знал о них всё, что только можно было знать. И вот теперь его заветная мечта досталась тому, кто не только перестал верить в существование кайгенок-воительниц, но и никогда не желал себе такую в пару. Жестокая насмешка судьбы.

– А если её зверь так и не откликнется, что мне делать?

– Не знаю, - пожал плечами Иден. Помолчав мгновение, он тихо обронил: - У меня бы откликнулся.

Ревность... Это чувство было самым сильным из тех, которые Бьёрн испытывал в этот момент.

Наступив на горло своей гордости оэн промолчал, не желая разрушать вернувшееся доверие брата, но обида осела где-то под рёбрами неприятным зудом. Неужели Иден действительно считал его таким никчёмным мужем для Рейны?

И без того невеселое настроение Бьерна испортилось окончательно. Оэна одолевали мрачные мысли и терзали муки совести. Ни одна из его женщин не плакала после близости с ним. Раз за разом вспоминая застывшие в глазах жены слёзы и её слова обиды, он чувствовал себя омерзительно. И ещё хуже становилось из-за неуверенности в себе, отсутствия твёрдой

убеждённости в том, что он всё сможет исправить, загладить свою вину перед ней, вытеснить из памяти Рейны неприятные воспоминания всегда и неизбежно связанные лишь с ним. Так получалось, что он всё время причинял ей боль - физическую и душевную. И Рейне на самом деле не за что было его любить и принимать как мужа. Он всего лишь навязанный ей волей судьбы чужак, изуродовавший её тело, вырвавший из привычного круга жизни и лишивший права выбора. Зачем ей его зверь, если он, Бьёрн, сам ей не нужен?

Грудь сдавливало железными тисками, и оэн не знал, куда ему бежать от этой боли и что делать с омутом гибельных чувств, всё глубже затягивающих его в свою пучину?

– Спасибо за одежду, - Бьёрн медленно поднялся на ноги, мазнув ладонью по рубахе, и криво улыбнулся брату: - Пойду я, пожалуй.

– К ней?
– внезапно выпалил Иден и, Бьёрн плотно сжал губы, с которых уже готова была слететь ревностная колкость в сторону брата.

Тот виновато отвёл взгляд и опустил голову.

– Прости. Вырвалось. У меня не получается не думать о ней. Можешь презирать меня за это.

Иден резко тряхнул золотой гривой своих волос и открыто посмотрел оэну в глаза.

Точно так же, как Бьёрн смотрел на брата бесчисленное множество раз. По-разному: с любовью, с гордостью, с теплотой, с благодарностью, с укором или обидой. Но никогда с ненавистью или презрением.

– Любовь не то чувство, которое заслуживает презрения, - грустно усмехнулся Идену он.
– На свете есть люди, которых мы любим просто так. И нам хорошо от одной мысли, что они существуют. Не важно, где. Важно, что они есть.

Замолчав, Бьёрн дошёл до двери и, прежде чем уйти, тихо обронил:

– Я всегда буду благодарен судьбе за то, что ты у меня есть.

И это была истинная правда. Та, которую Бьёрн понял здесь и сейчас, просто отринув ревность и обиду. Как и то, что у него сердце, оказывается, было так много этой нерастраченной любви, старательно спрятанной глубоко внутри, но всё равно пробившей себе дорогу на свет.

Хрупкая девушка с тёмными, как звёзды Вольха, глазами, растопила ледяную корку души Бьёрна и разворошила давно забытые чувства, вносящие в его жизнь сумятицу и раздрай. И пусть он пока не знал, что ему со всем этим делать, но возвращать всё как было, назад, он уже совершенно точно не хотел.

Я всё ещё ждала возвращения Бьёрна в спальню, когда за окнами стало совершенно светло. Дом начал наполняться шорохами и звуками, издаваемыми просыпающимися жителями халле, и я поняла, что зря трачу время. Муж не придёт. По крайней мере, не сейчас. Возможно, он занят делами или кем-то поважнее, чем я. Мне пора привыкнуть к тому, что оэн и Хранитель всегда кому-нибудь срочно нужен.

Тоскливо повздыхав, я перестала заниматься самокопанием и решила заняться собой. Собственная внешность, на которую я в последнее время мало обращала внимания, вдруг стала мне не безразлична. Почему-то захотелось выглядеть красиво или хотя бы хоть немного привлекательно.