По ту сторону синих гор
Шрифт:
Что-то незнакомое появилось в интонации его голоса. Похожее на мольбу. Словно от моего согласия зависела, как минимум, его жизнь.
Сердце колотилось всё сильнее. Я растерянно сглотнула, всматриваясь в его напряжённо ожидающие моей реакции глаза и, соглашаясь, кивнула:
– Хорошо.
Сначала ничего не происходило.
Он просто смотрел на меня, и от его пронзительного взгляда под кожей стало жарко покалывать.
Потом ладонь мужа осторожно скользнула со щеки мне на шею, и пальцы мягко погладили ключицу. Всё внимание Бьёрна вдруг сосредоточилось на ней,
Это было приятно. И лёгкие скользящие прикосновения его пальцев, неспешно спускающихся по моему телу вниз, тоже были приятны. Даже больше... Они цепляли какие-то невидимые глазу точки, и тело послушно откликалось на эти прикосновения сладкой нетерпеливой дрожью.
Дыхание стало частить, жар в груди усиливаться, а мысли ошалело носиться в голове.
Зачем он это делал? Кому и что хотел доказать?
Губы Бьёрна поцеловали мою грудь, ласково пересчитали рёбра, коснулись пупка, и я вздрогнула, прислушиваясь к своим ощущениям, когда язык мужа стал прокладывать вниз от него влажную дорожку.
Внутри натянутой струной что-то звенело и дрожало. Сердце прыгало в горло и мне приходилось открывать рот и судорожно хватать губами воздух, словно лишённой привычной среды обитания рыбе.
Бьёрн внезапно раздвинул мне ноги, и я протестующе замычала и дёрнулась, стоило ему прижаться своей щекой к внутренней стороне моего бедра.
Щёки запылали от стыда. Двуединый, что он собирался делать?
– Тише, я буду только целовать, - прохрипел, не давая мне сдвинуться он.
– Помнишь? Я же обещал.
Я шумно выдохнула и бессильно откинулась на подушки, облизав пересохшие губы.
В возбуждённо гудящей голове запоздало шевельнулась благопристойная мысль, что подобное со стороны, наверное, выглядит, как сущий срам. Мысль тут же захлебнулась вместе со мной в очередном стоне наслаждения, потому что мне стало совершенно наплевать на стыд. Я вообще уже не понимала, чего хочу больше, чтобы Бьёрн перестал или продолжил. Это было так порочно и так сладко. Его губы и язык двигались в медленном непрекращающемся ритме, запускали по телу разряды маленьких молний, и меня лихорадило и выгибало дугой.
Я что-то шептала, металась, цепляясь пальцами то за простыни, то за волосы Бьёрна и тогда он начинал глухо рычать, крепко удерживая руками мои бёдра и целуя меня там так мучительно медленно, что мне хотелось выть и сквернословить от этой чувственной пытки.
Я больше не чувствовала собственного тела. Оно ощущалось только в том месте, где к нему прикасались губы Бьёрна - бесстыжие и настойчивые, лишающие рассудка и мучений совести.
Меня качало и штормило. Я словно поднималась вверх по какой-то жёстко закручивающейся яркой спирали и когда достигла её крайней точки, перед глазами взорвалась белая вспышка. Внутри будто что-то лопнуло, делая пронизывающее меня наслаждение практически невыносимым. Я закричала и разлетелась на кусочки, собираясь воедино уже чуть позже, в безвольно лежащее на кровати тело не способное шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Прерывисто и сипло дыша, я смотрела
Виххардова бездна, что там эти дворцовые курицы говорили про вершину блаженства?.. Да я просто умерла и воскресла!
– А сейчас?..
Хриплый голос Бьёрна вернул меня с небес на землю, и я медленно перевела на него рассредоточенный взгляд.
Он стоял на коленях, победно возвышаясь надо мной и его мужское достоинство так сильно натягивало ткань штанов, что мне показалось ещё немного, и он их им продырявит.
– Сейчас тебе понравилось?
– всё тем же ужасно просевшим голосом поинтересовался он.
На смуглом лице кайгена яркими звёздами сияли его невозможно-синие глаза. Зрачки в них то и дело расширялись, создавая немного жутковатый эффект.
Он так тяжело дышал, что грудь у него раздувалась словно кузнечные меха, а ноздри трепетали будто он примчался сюда из Карсхольма.
Глядя на него внятное выразиться было сложно. Мои мысли и мышцы расползались, словно кисель, и собрать хоть что-то в кучу никак не получалось. Но раз он меня спрашивал в такой момент, значит, это для него было важно.
Я моргнула и вдруг всё поняла. Двуединый, то есть вот как по его мнению должно было быть у нас в первый раз?
Улыбка невольно растянула мои губы, и я, смущённо их кусая, прошептала:
– Сейчас понравилось.
Бьёрн шумно выдохнул. Его лихорадочно сверкающий взгляд потемнел и мазнул по мне жаркой лаской. Эмоции мужа, жажда обладания телом, которое он видел перед собой и видения того, как он хотел это сделать, окончательно привели меня в чувство. А осознание, в каком откровенно бесстыжем виде я сейчас лежу перед ним вдруг породило в груди жгучий стыд. Я потянула на себя мех, прикрываясь, но всё равно ощущая себя под ним постьщно голой.
В глаза Бьёрна было неловко смотреть. Не было никакого смысла отпираться, что эта часть с поцелуями мне понравилась, а приступать к той, от которой удовольствие получал муж, мне ужасно не хотелось. Но как сказать ему об этом я не знала. Мне нужно было как-то себя подготовить.
Я беспомощно покосилась на ту часть тела Бьёрна, которая так наглядно демонстрировала его возбуждение, напряжённо ожидая, что он сейчас продемонстрирует её мне во всей своей красе, но кайген вдруг неожиданно слез с кровати.
Мой вздох облегчения, наверное, прозвучал слишком радостно, и оттого громко.
Бьёрн снова изменился в лице, и абсолютно точно не потому, что разделял со мной эту радость. Похоже, он расстроился.
Подхватив валяющуюся на полу рубаху, он исчез в уборной, довольно быстро вылетев из неё, словно ошпаренный.
Буркнув что-то вроде того, что ему срочно нужно выйти, муж покинул спальню, оставив меня в совершенно смешанных чувствах.
Ещё вчера мне казалось, ничего путного из нашего с ним брака не получится. Сегодня, своей попыткой доказать мне, что у нас не всё так уж и плохо, я решила, Бьерн дал нам шанс. А сейчас, когда, после того, что между нами произошло, он взял и убежал, я вообще не знала, что и думать.