По ту сторону тьмы

A. Jane

– Поздно уже. Заканчивайте.

– Да, Мессир, – тут же отозвался в миг ставший серьёзным Фагот и вместе с Бегемотом покинул гостиную.

Гелла исчезла за дверью следом за Клетчатым и котом. Азазелло пожелав Мессиру и Гарри спокойной ночи, растворился в тени портьер.

– Доброй ночи, Мессир, – произнёс Гарри, поднимаясь с кресла.

– Уж лучше лунной, – отозвался Воланд, – в такие ночи мне лучше думается. А ты Гарри не спеши. Сядь.

– Да, Мессир, – мальчик сел в соседнее с мужчиной кресло и одним движение руки убавил в комнате свет. Полумрак казался ему уютнее, да и Мессир любил его больше.

–

Смольный вернулся, – раздался в тишине голос Воланда.

– Профессор прислал ответ? Он согласился?

– Письмо пришло час назад. Он дал своё согласие, потому вышли ему координаты поместья, а у ворот его встретят.

– Как пожелаете, Мессир. Я же говорил, он не устоит, – довольная улыбка молнией вспыхнула и погасла на устах мальчика. – Что вас волнует в нём, наставник? – Уже серьёзно, но с каплей любопытства в голосе спросил Гарри.

– Волнует? О чем ты? – Воланд взглянул на мальчика, удивленный его вопросом.

– Вы редко желаете видеть смертного до его времени … лично. Здесь же желаете знать моего мнения и видеть профессора столь скоро. В нём есть что-то, что беспокоит вас, или, скорее, что-то, любопытное вам? – Гарри, обернувшись к мужчине, не смотрел ему в глаза, лишь изредка бросал быстрые взгляды, пытаясь угадать чувства наставника и увидеть в его необычных глазах подтверждение своей правоте. – Да и Азазелло, мелькавший рядом с ним, последнее время с изрядной частотой, лишнее тому доказательство, – невинно заметил Гарри, бросая эту фразу как последний аргумент.

– Ха-ха-ха… – рассмеялся мужчина, чем очень удивил мальчика, который резко подняв голову, смотрел на него. – Ну плут, ну хитрец… а как обставил-то, будто сама невинность! И нечего, нечего такие глазки делать. Голову склонил, глаза долу. «Я ничего не знаю, только думаю». Правильно ты всё понял, и не веди себя, как слуга! Не был им и не будешь. Но и равным не станешь.

– И мечтать о том недостоин, но и то, что имею, ценю превыше всякого, наставник. И в делах моих, и в словах доказательства того повсечасно. – Последние слова Мессира были очень серьёзными, а потому Гарри отвечал с почтением, то, что лежало на сердце. Он очень ценил своё место рядом с этим мужчиной и стремился быть не равным, а рядом. Столько, сколько это возможно. – Но любопытство снедает меня, в чем ваш интерес к профессору?

– А сам как думаешь? Тебе самому он не любопытен?

– Любопытен, но я вашей мудростью не обладаю, и вижу не многое, вы же читаете души. А, стало быть, и видите его другим.

– Твоя правда. Он иной. Не такой, как другие маги, и тем интересен мне. Хочу знать, сможет ли он тебе быть опорой и советником. Я не всегда смогу быть с тобой рядом. Работы и у меня хватает, не мне тебе о том рассказывать. А в этом мире тебе нужен человек, что сможет помочь тебе да от бед оградить и делом, и советом. Потому и хочу твоего Снейпа лично повидать, чести для него больно много, но, надеюсь, он её оправдает.

– Я понимаю, Мессир. Думаю, что он той чести будет достоин, уж больно он привык ходить по грани. Это даже мне было видно. Так чем могу быть полезен?

– А вот это, я думаю, ты мне сейчас и скажешь. На вот, прочти, – мужчина протянул Гарри письмо.

«Доброй ночи, господин Воланд.

Благодарность вашу принимаю с почтением, хотя моих заслуг в том не много. Оуэну с

легкостью удается то, что другим приходится учить часами. Но в том, полагаю, Ваша заслуга, не моя.

Касаемо Вашего предложения, я с радостью приму его и буду рад провести вечер в Вашей компании. Прошу лишь выслать координаты поместья или указать иной способ посетить вас.

С уважением, декан Слизерина профессор Северус Снейп».

– Хм… очень скупо и сухо, даже для него. Видно, долго подбирал слова, очевидно, чтобы скрыть своё любопытство и волнение, – заметил Гарри. – Но всё настолько грамотно: и скромность, и комплимент, и почтение, и даже некий намек. Довольно тонко, а на вид, обычное официальное письмо с ответом. Или я вижу только то, что хочу?

– Нет, ты видишь истину. Твой профессор действительно мастерски замаскировал своё любопытство.

– Кажется мне, Мессир, что стоит удовлетворить профессора, – загадочно улыбнувшись, произнёс мальчик, – то бишь его любопытство, конечно, в противном случае оно может сыграть с ним злую шутку. А это будет очень печально.

– И что же ты придумал, маленький пострелёнок? – Воланд с любопытством взглянул на мальчика, его забавы и проказы в том мире были всегда очень оригинальны, тем и нравились мужчине, но коли он был пойман, то его не щадили. Влетало тогда не только Гарри, но и его верным друзьям Фаготу и Бегемоту, хотя последние мастерски уходили от наказания, как и от причастности к содеянному.

– Всё до безобразия просто, – ответил Гарри, – я проведу профессора по дому, не по всему, конечно, а лишь по нескольким залам и галереям. А на протяжении нашего пути нам будут, как бы невзначай, попадаться обитатели особняка. Скажем, к примеру, Азазелло встретится нам в фехтовальном зале, где будет упражняться с холодным оружием, Фагот с Бегемотом в голубой гостиной за игрой в шахматы, Гелла блеснёт своей таинственной красотой в галерее на втором этаже. А вы, Мессир, как венец всего, встретитесь с Северусом в библиотеке. Поверьте, для него это место будет столь же свято, как и его лаборатория, там он сбросит все маски, ну или хотя бы часть. Обнажатся его желания и стремления. Вы сможете увидеть то, что пожелаете.

– Не дурно, весьма не дурно, – задумчиво похвалил мальчика Воланд. – Но ты забываешь, что порой лишь наш выбор и наше мнение могут рассказать об истинных намерениях и натуре человека.

– Для того, Мессир, вы и пригласили профессора на ужин. Там мы и порасспросим Северуса о том, о сем. Зная Бегемота, он будет задавать неудобные вопросы прямо, да ещё и посмеиваясь. Фагот, может, и не будет так лютовать, но парочку каверзных вопросов обязательно вставит. Вот вы послушаете и решите, беседовать с ним лично или нет.

– Нужно будет этих неугомонных попридержать, а то они профессора вопросами своими раньше времени ко мне отправят, – усмехнулся мужчина.

– Вы правы, они могут. Я прослежу, не беспокойтесь. А после, если всё же решите побеседовать с ним лично, можно будет накрыть чайный столик в оранжерее, у пруда под липами. – Гарри улыбнулся, вспоминая давнюю историю, которая так же, как и эта, началась на прудах под липами. – Там сейчас хорошо, липы цветут, а время суток можно выставить, какое понравится, я предлагаю вечер, багряно-золотое солнце, клонящееся к горизонту, розовые блики на воде. Красота.