По учетам мура не проходят
Шрифт:
– Да, - ответил я.
– Может быть, не стоит тогда об этом говорить по телевидению? Вы ведь знаете, как у нас за честь мундира радеют. А то от руководства можем и получить.
– Кирилл, думаю, что не только можно, но и нужно.То, что в милиции хватает дерьма, люди и без нас с тобой знают. А вот то, что мы сами выявляем эту нечисть и избавляемся от нее, в это верят не многие.
На следующий день, утром, позвонил дежурный:
– Андрей Михайлович, вас Максимов вызывает срочно.
Войдя в кабинет, я увидел Кирилла. Он стоял вытянутый, как стрела,
– Разрешите войти, - обратился я к Максимову.
– Кто тебе дал разрешение на выдачу информации в эфир!
– кричал Максимов на Кирилла.
– Кто тебе разрешил говорить о том, что в группе были сотрудники милиции? Ты отдаешь себе отчет, что сейчас начнется? Сопляк, мальчишка!
– Евгений Тимофеевич, - обратился я к Максимову, - Кирилл согласовал со мной содержание и текст сообщения для прессы.
– Ну ладно он, - Максимов бросил взгляд на Кирилла, - а ты-то что творишь? Совсем оху... Что хотим, то и творим... Виктор Петрович, обратился Максимов к своему заместителю, - срочно провести служебное расследование. Наказать обоих, вплоть до рассмотрения вопроса об увольнении...
– он сделал паузу, - Тимурина. Чтобы в следующий раз думал, что говорить и о чем писать. Все, оба свободны.
Я задержался. Проглотил подступивший к горлу ком, как можно спокойней сказал:
– Евгений Тимофеевич, Кирилл не виноват, а то, что касается меня и моих сотрудников, честно скажу, надеялся услышать другие слова - слова благодарности. Разрешите идти?
– Иди, - ответил Максимов, стоя и глядя в окно.
Еще никогда за время службы не было так обидно. Вот она, оценка твоей работы - служебное расследование.
– Да успокойся ты, Михалыч, - сказал Старостин.
– Все уляжется. Максимов отойдет, и все образуется. Не обращай внимания. Его тоже можно понять. Давят со всех сторон, министерство, Хинштейн. Давай лучше по вискарику. У меня отличное есть - шотландское.
На улице было сыро и пасмурно. Шел мелкий, моросящий дождь. Осенний ветер гонял по асфальту листву, еще хранящую золотистый оттенок бабьего лета.
Я свернул с Садового кольца, проехал по Петровке, привычно проскочил под "кирпич" налево, запарковал машину у фитнесс-клуба.
Не успел войти в кабинет, как раздался телефонный звонок.
– Алле, - послышался в трубке женский голос.
– Слушаю вас, - ответил я.
– Андрей Михайлович, моя фамилия Брумель, Инесса Аркадьевна. Я адвокат Пименова. Если не возражаете, хотела бы с вами встретиться.
– А почему со мной?
– спросил я.
– Дело в прокуратуре, так что вам лучше общаться со следователем, а не со мной.
– Андрей Михайлович, - продолжала она, - насколько мне известно, именно ваш отдел задерживал Пименова и ваш отдел осуществляет опреативное сопровождение по этому уголовному делу. У меня к вам есть серьезный разговор.
– Ну что ж, приезжайте.
Инесса Аркадьевна, словно новогодняя елка обвешанная кольцами и цепочками, была похожа на персонажа спектакля театра кукол Оброзцова "Необыкновенный концерт".
–
Она пристально, исподлобья посмотрела на меня и сделала паузу.
– Инесса Аркадьевна, - прервал я ее.
– Если вы пришли ко мне для того, чтобы рассказать, какой хороший мальчик Леша Пименов, то поверьте, я знаю о нем побольше вашего. А вот отец его действительно заслуживает уважения, и думаю, что человек он порядочный.
– Послушайте, Андрей Михайлович, - продолжала она.
– Я хочу вам и тем, кто с вами работает, сделать очень интересное предложение. Почему вам? Потому что с Морозовой у меня очень сложные отношения. Мы с ней не можем найти общего языка. Сами понимаете, две женщины... Мне с мужчинами как-то проще... Андрей Михайлович, - она взяла лист бумаги и ручкой написала цифру 300 000 $.
– Это в том случае, если Пименова выведут из дела, - добавила она.
– Ну и как вы себе это представляете?
– спросил я.
– Это достаточная сумма, чтобы ее разделить с Татьяной Юрьевной, произнесла она.
– Потерпевшие изменят показания, скажут, что ошиблись при опознании. Ну что, разве мне вас учить, дорогой вы мой.
– Инесса Аркадьевна, - сказал я, - вы знаете, где у нас выход.
– Зря, - произнесла она. Взяв со стола клочок бумаги, разорвала и аккуратно убрала к себе в сумочку.
– Вы знаете, - бросила она на ходу, уже выходя из кабинета. Существует закон равнодействия. То, что не хотите делать вы, сделают другие. А вы так и останетесь нищими со своей принципиальностью. Кому она сегодня нужна?
– Ну, видно, кому-то нужна, - ответил я, - если ни со мной, ни с Морозовой вы не договорились.
После ее ухода я перезвонил Татьяне.
– Татьяна, привет, это Данилов.
– Привет Андрей.
– У меня сейчас была адвокат Пименова, некая мадам Брумель.
– Что, деньги предлагала?
– спросила Татьяна.
– Ну да, почти полмиллиона, - ответил я.
– Она, видно, от меня сразу к вам поехала, - усмехнулась Татьяна и продолжила: - А если серьезно, то они что-то затевают. Я сегодня была в Генеральной, так вот там парень наш работает, он мне по секрету сказал, что из Белоруссии к ним поступил материал о якобы незаконном вывозе Пименова сотрудниками МУРа.
– Отобьемся, Татьян. Мы-то знаем, что это не так, - ответил я.
– Ну ладненько, не пропадайте!
– Татьяна положила трубку.
Пропасть не удалось, через три дня Татьяна перезвонила.
– Андрей, - начала она, - то, о чем мы с тобой говорили позавчера, подтвердилось. Генеральная прокуратура в отношении вас - тебя, Сергеева и Рината - возбудила уголовное дело.
– И что же нам инкриминируют?
– спросил я.
– Целый букет. Похищение человека, превышение должностных полномочий и еще грабеж. Якобы у Пименова пропали какие-то вещи.