По волчьему следу

Quiet Slough

Всё завертелось слишком быстро. Зарычали волки, в ужасе закричали девушки. Стая бросилась нападать, мстить за своего вожака, но быстрая ловкая угрожающе оскалившаяся рысь прыгнула наперевес, перекрыв им дорогу. Игорь и Констанция были тут же – их отливающие серебром мечи ярко блестели в последних лучах заходящего за горизонт солнца. Рома и Лана подскочили к Пастырю, аккуратно доставая кинжал. Алая капля крови, стёкшая в молочно-белое варево, вмиг сделала его ярко красным.

– Пастырь мёртв! – громко крикнул Ратмир. – Мы уходим.

– У одиноких людей определённого

возраста возникает потребность… в детях, внуках, собаках, наконец, – тех, о ком им хотелось бы заботиться, – Ратмир резко отставил на конец стола пустую чашку. – Вот и у Пастыря проснулся отцовский инстинкт. Вот только где взять ребёнка? Любой волшебник, узнав, что его сын или дочь оборотень, либо отправит его в специальную школу-интернат, либо будет следить за ним не смыкая глаз… Мне же не повезло родиться в семье неволшебников. Не знаю, сколько Пастырь искал ребёнка с магическими способностями из неволшебной семьи, но его выбор пал на меня. В одно из полнолуний он специально затаился около моего дома. Даже если бы я рассказал кому-нибудь о случившемся… Ну отвезли бы меня в больницу, сделали бы пару уколов от бешенства… В полнолуние я стал бы тем, кем я есть, и убил бы кого-нибудь. Этого Пастырю и было нужно. Куда мне было идти ещё с таким грузом? Я вступил в стаю, – Ратмир злобно оскалился. – А когда понял, как меня провели… поклялся отомстить.

– И ты ждал столько лет… – осторожно заметил Андрей, внимательно следя за ножом в руке оборотня.

– Вступая в стаю, мы даём Непреложный обет, запрещающий нам убивать. Мне пришлось ждать. Ждать и искать того, кто сделает это за меня. И когда момент настал самый подходящий, появился ты со своей ведьмой… Я не мог упустить такого шанса. Я позаботился о том, чтобы запереть ведьму на дне озера, в надежде, что ты придёшь её спасти и убьёшь Пастыря.

– Я не убийца, – прошипел Андрей. – Убить человека… Это против самой природы!

– А мантихору? – вскинулся Ратмир. – Кикимору? Богинку? Это не против природы?

– Они чудовища!

– Пастырь тоже чудовище! Гораздо страшнее любого зверя, который убивает лишь ради пищи. Кровь моей сестры на его руках. И никакими его россказнями о правильности охоты, о поддержании баланса между волками и людьми её не смыть… Послушай! Мы можем изменить всё! Можем остановить охоту. Навсегда.

– Что ты сказал сосунок? – обернулся на него Хорт. – Они его убили! Эти грёбанные дети его убили! Вспорем же им за это кишки!

– Вы дали Непреложный обед, вы не можете убивать, – спокойно ответил Ратмир.

– Тогда отправим их к девкам на дно! – крикнул кто-то. Стая согласно заулюкала.

– Сейчас не полнолуние, вы не можете превратиться без воли Пастыря. А я, кажется, не разрешал этого делать!

Стая затихла, удивлённо переглядываясь. Лана вполголоса бормотала какие-то заклинания, пока Рома кухонным черпаком выливал порцию зелья в озеро.

Вода быстро убывала, словно из наполненной ванны вытащили пробку. Болотные Ели вырастали прямо на глазах – дома, огороды, деревья… Андрею на миг показалось, что он даже может различить силуэты бабок, сидящих напротив Ксюшиного дома на Центральной улице.

Ксюша и Яра, получив, наконец, долгожданную свободу, обнимались с

укрывающей их тёплым пледом Варей.

– Он выбрал преемником тебя? – неприязненно сузил глаза Хорт, приближаясь к Ратмиру. – Ты и подговорил их! – он ткнул пальцем в сторону Андрея. – Ты всё устроил!

– Это уже не важно, – холодно ответил Пастырь. – Стая, мы уходим!

– Незадолго до нашей первой встречи Пастырь назначил меня своим преемником. Когда я встану во главе Охоты… Я покончу с ней.

– Или же ты просто захватишь власть, скинув на меня всю грязную работу. Что ж, хороший план.

– Не веришь мне?

– С трудом. Если только… – Андрей прищурился. – Ты дашь мне Непреложный обет.

Они быстро исчезли в клубящемся тумане, больше не взглянув ни на кого на прощанье. Ксюша проводила их долгим взглядом. Солнце, наконец, закатилось, и на Болотные Ели опустилась тьма.

Андрей подошёл к Донату и, не говоря никому не слова, вскочил в седло. События прошедшего дня прокручивались в его голове, словно отрывки фильма, произошедшего не с ним, с кем-то другим. Ведь всегда кто-то другой может быть подлецом, убийцей… Но только не ты сам.

– Ты сделаешь это во благо, – Ратмир наклонился к нему, бледный, уставший и, казалось, немного испуганный тем, что план, который он вынашивал годами, так близок к осуществлению.

– Убийство – зло. А зло не может делаться во благо, – Андрей опустил голову. Как бы ему хотелось разрешить всё по-другому. Воображение услужливо рисовало красивые картинки, где он героически, рискуя жизнью, спасает Болотные Ели, выныривает из озера с Ярославой на руках, спокойно и с достоинством принимает её благодарность… – Я сделаю это. Приведи к озеру Пастыря.

***

Из-за облаков этой ночью не было видно звёзд, поэтому Ярослава удобно устроилась под Деревом Живого сияния, в кронах которого рой дриад-светлячков почти в точности воспроизводил карту звёздного неба. Ветер иногда залетал в летний сектор сада, легонько теребя страницы книги и конспекта, её тёмные волосы и подол платья.

Ближе к полуночи у теплиц мелькнула пара жёлтых глаз. Ярослава вскинулась и резко захлопнула книгу.

– Ты здесь? Я тебя видела!

– Прости, не хотел тебя пугать, – отозвался Андрей, чуть замявшись. С того самого вечера они так и не поговорили наедине, и, как казалось Андрею, ей и не хотелось этого. Ксюша, Рома и Стёпа говорили, что это ерунда, но ему постоянно казалось, что клеймо убийцы, клеймо, которое невозможно стереть, смыть, искупить, всегда будет незримой пропастью отделять его от всех, кто так ему дорог.

– Я не боюсь, – твёрдо возразила Яра, приближаясь к нему. – Я давно хотела…

Он сглотнул, закрыв глаза. Она была совсем рядом, так близко, что он чувствовал исходящий от нее цветочный аромат. Сейчас она вежливо поблагодарит его за спасение, скажет, что они такие же друзья, как и раньше, и что ему стоит поменьше думать о том, чего уже не изменишь… А потом уйдёт, сославшись на то, что завтра рано вставать.

Яра молчала. Один миг или целую вечность. А потом просто взяла в свои руки его лицо. Робко открыв глаза, он увидел, что Яра улыбается.