По воле судьбы
Шрифт:
Жители Лисса собрались, чтобы приветствовать армию Цезаря. К ним присоединились селяне и стали помогать выгружать тысячи животных на берег, где была почти такая же пристань, как в Брундизии.
Счастливый Антоний провел в Лиссе несколько часов, чтобы дать своим людям отдохнуть и перекусить, а потом, построив их в маршевую колонну, двинулся к югу. Чтобы встретиться с Цезарем.
— Или с Помпеем, — прибавил Кален.
Антоний раздраженно хлопнул себя по огромному бедру.
— Кален, не мели ерунды. Неужели ты и вправду считаешь, что этот слизняк
Глядя с вершины высокого холма на море, Цезарь заметил вдали свой флот и облегченно вздохнул. Но потом сжал в бессилии кулаки, увидев, как ветер уносит корабли на север.
— Сворачивай лагерь, мы выступаем.
— Помпей тоже снимается, — сказал Ватиний. — Он будет там первым.
— Помпей зауряден как командир. Он не пойдет прямо на север, ибо та местность ему неизвестна. Думаю, он пойдет к реке Генус и остановится у Аспарагия. Это немного южнее Диррахия, но — на Эгнациевой дороге. Помпей ненавидит плохие дороги. К тому же он должен помешать мне соединиться с Антонием. Так почему бы ему не залечь там, где, по его мнению, пойдет моя остальная армия?
— Ну а ты? — нетерпеливо спросил Ватиний.
— А я туда не пойду. Я перейду Генус вброд и в десяти милях от побережья двинусь по местным дорогам на север.
— А-а! — воскликнул Ватиний. — Но ведь тогда Антоний подойдет к Аспарагию раньше, чем ты!
— Антоний прошел галльскую выучку и передвигается быстро, как я. Но он не дурак, наш Антоний. Далеко не дурак.
Точная оценка. Антоний действительно двигался быстро, но не вслепую. Его разведка была дотошной и вскоре доложила, что Помпей стоит лагерем около Генуса. Антоний тут же остановился и далее не пошел.
Пятнадцатого июня армии Антония и Цезаря соединились — радостное событие для ветеранов.
Приплясывая от возбуждения, Антоний сказал Цезарю:
— У меня есть сюрприз!
— Надеюсь, приятный.
Как фокусник, коих он так любил включать в свою дикую свиту, Антоний сунул руку в толпу офицеров. Те расступились, и показался высокий красивый мужчина лет сорока пяти, рыжеватый и сероглазый.
— Гней Домиций Кальвин! — воскликнул Цезарь. — Вот это сюрприз!
Он шагнул вперед, схватил Кальвина за руку.
— Что ты делаешь в такой сомнительной компании? Я был уверен, что ты у Помпея.
— Только не я, — с жаром возразил Кальвин. — Да, я был верным приверженцем boni в течение многих лет. Фактически до марта прошлого года. — Взгляд его посуровел. — Но, Цезарь, не мог же я с этими жалкими негодяями в трудный момент бежать из страны. Помпей и его клика своим бегством разбили мне сердце. Теперь я твой, и уже до конца. Ты хорошо обошелся с Италией, с Римом. Разумные законы, разумный Сенат.
— Ну и оставался бы там с моими лучшими пожеланиями.
— Нет! Я — воин, а не законник. И не хочу в решающую минуту отсиживаться в кустах!
За скромным обедом (хлеб, масло, овощи, сыр) Цезарь рассказал о своих планах. Присутствовали Ватиний, Кальвин, Антоний, Кален, Луций Кассий (двоюродный брат Гая и Квинта),
— У меня девять плотно укомплектованных легионов и тысяча конников, — сказал Цезарь, сосредоточенно жуя редиску. — Слишком много, чтобы Эпир мог прокормить их зимой. Помпей на такой местности драться не будет, тем более в такую погоду. Весной он пойдет на восток, в Македонию или в Фессалию. Сражение, если оно вообще состоится, будет именно там. Мне же пока надлежит склонить на мою сторону Грецию. Поддержка, снабжение и все такое для нас сейчас очень важны. Поэтому я разделю нашу армию. Луций Кассий и Сабин, вы возьмете седьмой легион и займетесь западной Грецией — Амфилохией, Акарнанией и Этолией. Ведите себя хорошо. Кален, ты с пятью старшими когортами четырнадцатого легиона и с половиной моей кавалерии убедишь Беотию принять правильное решение. Таким образом, центральная Греция будет нашей. Но в Афины не лезь. Не трать зря сил. Сосредоточься на Фивах.
— Цезарь, а что ты оставишь себе? — хмуро спросил Планк.
— Думаю, пары легионов мне будет достаточно, — спокойно ответил Цезарь. — Помпей ждет Метелла Сципиона и до тех пор активности не проявит.
— А вдруг проявит? — воскликнул Кален. — Если он ударит всей своей мощью, тебе конец.
— Я знаю. Но он не ударит.
— Надеюсь, ты прав.
— Кальвин, для тебя есть особое поручение, — сказал Цезарь.
— Все, что смогу, я сделаю.
— Хорошо. Возьми одиннадцатый и двенадцатый легионы и попробуй найти Метелла Сципиона, прежде чем он присоединится к Помпею.
— Ты хочешь, чтобы я был в Фессалии и Македонии.
— Именно. Возьми эскадрон галльской конницы. Они замечательные разведчики.
— С тобой останутся только эскадрон галлов и пятьсот германцев, — сказал Кальвин. — У Помпея тысячи конников.
— И их надо кормить. — Цезарь повернулся к Антонию. — Как ты распорядился тремя легионами, оставшимися в Брундизий?
— Отправил их в Италийскую Галлию, — ответил тот с полным ртом. — Я решил, что ты перво-наперво захочешь обезопасить Иллирию, поэтому пятнадцатый и шестнадцатый идут в Аквилею. Третий сейчас шагает в Плаценцию.
— Мой дорогой Антоний, ты — бесценный перл! Делаешь именно то, что нужно. Ватиний, Иллирия в тебе нуждается. Поедешь сушей, это быстрее. — Серые выцветшие глаза опять обратились к Антонию и потеплели. — Не беспокойся о брате, Антоний, я слышал, что с ним обходятся прилично.
— Хорошо, — угрюмо сказал Антоний. — Я знаю, он немножко дурак, но он мой брат.
— Жаль, что ты позволил большой группе своих галльских легатов остаться в Риме, — сказал Кальвин. — Они пригодились бы тебе здесь.
— Им надо делать карьеру, — спокойно ответил Цезарь. — Они отслужили свое. Никто не может стать консулом, не побывав в шкуре претора. — Он вздохнул. — Хотя я скучаю по Авлу Гиртию. Отменный канцелярист.
Обед закончился, и все поспешили откланяться, но Ватиний и Кальвин задержались. Цезарь хотел ознакомиться с последними римскими новостями.