По зову полной Луны
Шрифт:
ХРРРРРЯЯЯЯЯШШШШШШ!
Покой осеннего леска нарушил тяжёлый грохот, сменившийся знакомым воплем. Стая испуганных птиц вспорхнула и полетела из ставшего небезопасным места. Заржали осаженные лошади. Их всадники замерли, вслушиваясь в разносящийся над деревьями трубный рёв. Ладони сами потянулись к рукоятям мечей и прикладам арбалетов. Затем повисло тягучее молчание. Никто не издавал ни звука, точно боясь тем выдать своё местоположение.
— Стойте! Дальше ехать нельзя! Там здоровяк в яму сверзься, а другой его теперь от туда достать пытается, — предупредил их один из следивших за древнями разведчиков, выныривая из зарослей ежевики, заполонившей своими дебрями
Командор, или привычнее среди подчинённых — Шрам, нахмурился и удобнее перехватил рукоять извлечённого из-за плеча топора. Передав поводья своего коня, он кивнул подъехавшему к ним командующему над разведчиками сиру Хью. Вместе они направились узнать, в чём дело. Часть солдат последовала за ними. Прочим было велено оставаться в сёдлах.
Лопух продирался через колючие заросли. Надетый шлем и тот не уберёг его от царапин на щеке, хорошо ещё перчатки защитили руки. Длинные, усеянные мелкими шипами плети цеплялись за одежду, опутывая и удерживая. Стражник обрывал их и лез дальше. Оказавшись на более-менее свободном участке, он хотел уже облегчить душу праведным матерком, да передумал. Рядом из ежевичника выбирались остальные парни, и даже кто-то из магов-недоучек.
Справа в полусотне шагов от них находился внушительный котлован округлой формы, чьи края облюбовала крапива, вымахавшая здесь в тени и сырости в человеческий рост. В одном месте растительность была свезена, открывая свежий глинистый скат. Из глубины выработки доносилось бормотание и скрежет ворочающейся там массивной туши. Командор с сиром Хью хотели подойти поближе, но у ямы шастал чрезвычайно возбуждённый древень. Ещё недавно безликий Метатель, разбивавший своими камнями стены Медвежьего Угла, теперь громила носил собственное прозвище — Носорог. Наградили им его за толстый отросток, выпирающий аккурат из цента его лобастой, сросшейся с торсом башки. Великан то и дело подступал к краю котлована, наклонялся и заглядывал вниз.
Юлиан стоял возле Лопуха и с накатившей грустью наблюдал за стараниями древня помочь своему угодившему в беду собрату.
Склон ямины здесь, очевидно, подмыли дожди. В итоге, более лёгкий Носорог прошёл мимо, а грузный Разрушитель обвалил землю и низвергся на её дно. Что при этом случилось, можно было только гадать, но раз древень до сих пор не смог выбраться оттуда, значит при падении он что-то себе повредил или даже сломал. Теперь исполин мог лишь стонать, то ли от присущей и этим существам боли, то ли, таким образом, зовя на выручку. Обрывистые края котлована превращали все усилия Носорога в тщетные потуги, сопряжённые с риском самому оказаться в ловушке. Случись такое, и их походу пришёл бы бесславный конец.
Носорог без толку топтался возле выработки. Но тут он замер и развернулся в сторону следящих за ним людей. Коряга-нос, покрытый бахромой листьев, нацелился на наблюдателей, как грозное боевое орудие. Маленькие глазки сверкали под наплывами «бровей», сложенными из шляпок старых замшелых трутовиков.
Шрам приподнял топор, тихо рыкнув: «Никому не двигаться».
Великан не стал нападать. Выгнувшись, он запрокинул рогатую голову и скорбно завыл. Лес, умножая его вопль, отозвался ещё более скорбным эхом. Исполнив прощальную песнь, древень пошёл от выработки, огибая светло-зелёные гладкие стволы осин и сминая подлесок кустарника.
— Хью, кто из твоих следил за Носорогом — бегом за ним! — велел командор, стряхивая с них всех временное оцепенение. — Скажите мэтру Кроули и… и другим — пусть подходят.
Тогда они наконец-то смогли приблизиться к злосчастной яме.
Юлиан
Беспомощность некогда могучего исполина вызывала жалость. Но подобные чувства Юлиан, похоже, испытывал один. Солдаты тыкали в великана пальцами и обменивались на его счёт издёвками. По всему выходило, что при падении Разрушитель собственным же весом переломал себе ноги, и теперь его парализовано.
— Не столь уж они от нас и отличаются, — расслышал стражник посреди общей болтовни голос мэтра Кроули, тоже приспевшего взглянуть на древня. — Коль поломал ты себе костяк, будь ты хоть сто раз великан, а результат один.
Напряжение спало. Опасности от «калеки» не исходило никакой. Тесно обступивший яму народ разговаривал, уже не таясь.
Шрам, старик и зеленоглазый господин отошли в сторонку посовещаться: нагонять ли им Носорога или стоит задержаться у котлована ещё на некоторое время. Последнее сулило «уникальные возможности в практическом изучении такого чуда природы, как древесный гомункул», на чём мэтр-маг рьяно настаивал. Тем не менее, целесообразнее в их ситуации выглядел первый вариант. Но надо было что-то решать и с Разрушителем. Оставлять у себя в тылу живого громилу не хотелось — авось оклемается?
— Мэтр, а нельзя ли использовать что-то из вашего личного арсенала? — спросил маэдо, когда они трое вернулись к выработке.
— Не знаю, не знаю. — Маг разглядывал возящегося в грязи великана. Тот продолжал царапать склон лапой. Вторая его лапа, как и половина головы, скрывались под слоем жижи, оставшийся видящим глаз смотрел на заполонивших край ямы людей, а может и мимо них. Глаз был однородного травянистого цвета, без зрачка, словно вставленный в древесную колоду драгоценный камушек. Рядом шептались ученики. Сольен на правах старшего что-то объяснял Гере. — Хватит ли силёнок… больно уж поистратились… если только… Решено! Командор Штрауб, сделайте милость, отведите подальше солдат. Мы попробуем осуществить одно магическое действие. И вас, Аргуст, я тоже попросил бы удалиться.
Так, находившийся тут же и слышавший весь разговор (разумеется, по чистой случайности) Юлиан впервые узнал имя загадочного сеньора. Шрам между тем в два счёта отогнал подчинённых от прямо-таки притягивающей всех ямины.
Юлиан с Лопухом и ещё семеро стражников Медвежьего Угла входили в особый десяток, выделенный комендантом Швабрю для похода за великанами. Догвиль, ради такого случая перешедший на должность простого десятника, осуществлял над ними неусыпный надзор. Во главе преследователей стоял милорд Штрауб — тот самый верзила со шрамом. Когда стражники узнали, кто поведёт отряд, удивлению их не было предела. Но его образ в их глазах скоро сменился от висельника с большой дороги до строгого военного, познавшего армейскую службу вдоль и поперёк. Репутацию среди рыцарей Розы командор имел высочайшую. Штрауб постоянно совещался с господином маэдо — или, как теперь выяснилось, Аргустом — и мэтром Кроули. Зеленоглазый держался в роли серого кардинала. А вот чудаковатый старикан, не иначе, являлся главным вдохновителем их погони за великанами.