Победа. Том 1
Шрифт:
– Где же я буду их ловить? В Берлине или тут, в Бабельсберге? К кому из наших товарищей обращаться, если надо будет посоветоваться? Может быть, к вам, товарищ генерал? Ведь я - простите меня - до сих пор не знаю, какой пост вы теперь занимаете!
– Служу в штабе маршала Жукова. Точнее, под начальством генерала Соколовского.
Воронову было хорошо известно, что Соколовский - заместитель Жукова и начальник его штаба.
– Значит... значит...– неуверенно, точно извиняясь, что отнимает время у генерала, занимающего
– Больно ты скор на назначения, - рассмеялся Карпов.– Впрочем, подчинен я действительно Соколовскому.
И во время конференции буду находиться здесь. Вроде офицера связи, если тебе так понятнее. Теперь по поводу других твоих вопросов. Ты помнишь, как поступали в войсках во время операции? Командир имел свой КП и НП.
Так вот, пусть твой наблюдательный пункт будет здесь, в Бабельсберге, как тебе чекисты сказали. Что же касается КП то советую оборудовать его поближе к Карлсхорсту.
Комнату тебе подберем. Наши офицеры на две недели потеснятся.
– Но мне же нужно общаться с союзными журналистами. Да и с немцами тоже!
– Тогда оборудуй НП в Потсдаме. Берлин рядом и Бабельсберг под рукой. Найдут тебе комнатку в немецкой семье, из порядочных конечно. Вот тебе и НП или запасной КП, называй как хочешь. Согласуем с политотделом СВАГА и живи.
– О чем же я все-таки буду писать?– в раздумье проговорил Воронов.– О сотрудничестве между союзниками?
– Это уж ты соображай сам. Я в твоих журналистских делах не советчик, у тебя свои командиры есть. Конечно, и о сотрудничестве неплохо...
Последние слова Карпов проговорил не то чтобы с сомнением, но как бы размышляя вслух. Потом медленно произнес:
– О необходимости сотрудничества - так, пожалуй, будет вернее.
Воронов пристально посмотрел на Карпова. От него не укрылась интонация, с которой генерал произнес эту фразу.
– Какие-нибудь нелады?– глядя в упор на своего собеседника, спросил Воронов.
– Сам знаешь, как отношения складывались...– уклончиво ответил Карпов.
– Второй фронт?– поспешно произнес Воронов.– Во время встречи в Торгау мне все время казалось, что они помнят, как заставляли нас драться один на один. Во всяком случае, многие из них чувствовали свою вину перед нами.
– Что ж, - задумчиво произнес Карпов, - чувствовать вину - это, конечно, неплохо. Грудь под пули подставлять - куда опаснее. Мне рассказывали, что на воротах гитлеровских концлагерей висел лозунг: "Каждому - свое". Одному, значит, миром повелевать, а другому в крематории гореть. Нам - кровью расплачиваться, а твоим друзьям в Торгау чувствовать свою вину.– В тоне Карпова послышалась горечь.
– Конечно, вы правы, Василий Степанович, - сказал Воронов.– Но теперь ведь мир. Хочется верить, что в мирных условиях легче согласовывать свои действия, чем в переменчивой военной обстановке.
–
Этот вопрос застал Воронова врасплох.
– В какие зоны?– неуверенно спросил он.– Я совсем недавно читал в "Правде", что союзное командование начало отвод английских и американских войск из советской зоны оккупации.
– Недавно, говоришь?– по-прежнему жестко переспросил Карпов.– А полагалось им это сделать давно!
Сразу после победы. Как было ранее договорено и подписано. А они топтались в нашей зоне почти два месяца. Американцы - в Тюрингии, англичане - в Виттенберге.
– Но все же ушли?
– После того как Жуков заявил, что не пропустит в Берлин ни одного из них до тех пор, пока соглашение о зонах не будет выполнено. Думаешь, маршал сам на такую меру решился? Москва ему приказала. Словом, этот вопрос урегулировали. А как с другими? Что будет с Германией? Или, скажем, с Польшей...
Слушая Карпова, Воронов подумал о том, что в специфических международных вопросах генерал разбирается меньше, чем в военных. Во всем, что касалось минувшей войны, его бывший командир по-прежнему оставался для него непререкаемым авторитетом. Но сейчас Воронов почувствовал некоторое превосходство над своим собеседником.
– Вы ялтинские решения читали?– спросил он Карпова.
– Читал, - с едва уловимой иронией ответил генерал.
– Но ведь там все было решено! Германия будет разделена на зоны. Уже разделена, так? В Крыму было достигнуто единодушное согласие и насчет искоренения фашизма. Что же касается Польши, то она получает за счет Германии новые территории на севере и западе. Это тоже было согласовано. Кроме того, в Декларации об освобожденной Европе...
– В Декларации, говоришь?– прервал Воронова Карпов и с усмешкой добавил: - Деклараций как будто и впрямь хватало. Хороших и верных. Насчет зон ведь тоже договоренность была. А на практике союзничков чуть ли не силком выводили. Слушай, майор, - уже без тени иронии, серьезно проговорил Карпов, - ты что же полагаешь, главы государств приедут сюда только для того, чтобы друг другу ручки пожать?
– Не настолько я наивен...– с оттенком обиды пачал было Воронов, но Карпов резко прервал его:
– А раз не настолько, то думай! Соображай. Крути шариками.– Он приложил к виску указательный палец правой руки.– Но хочу предупредить: не думай, что только на войне воронки, ухабы да колдобины, а мир - это накатанная дорога. Хотелось бы, конечно, да не выходит.
Ты на Ялту ссылаешься, - разоружить, мол, Германию согласились, все ее войска распустить. А я тебя спрошу:
если такое решение было, почему англичане немецкие воинские части не распускали, ну, пленных? Оружие их в порядке содержали. Раз-два - и снова вооружить можно.