Победа. Том 1
Шрифт:
– Кем передана информация?
– Не помню. Кажется, агентством Рейтер.
– Туда и обращайтесь, - снова с усмешкой, но на этот раз снисходительной, ответил Лозовский.– Я вижу, - добавил он, - вы интересуетесь "Большой тройкой"?..
– Не больше, чем любой советский журналист, - сухо ответил Воронов. Но если такая встреча состоится, к ней будет приковано внимание всего мира.
– Что из этого следует?
– Только то, что мои корреспонденции о жизни Берлина будут никому не нужны. И я просто
– Вы понимаете ровно столько, сколько должны понимать, - снова переходя на официальный тон, прервал Воронова Лозовский.– Итак, вы отправляетесь в Берлин завтра утром, в семь тридцать. Поезд уходит с Белорусского вокзала. Называется "литер А". Военный комендант сообщит вам, с какого пути этот поезд отправляется. Поедете в военной форме, но обязательно захватите с собой штатский костюм. Надеюсь, он у вас сохранился.
– Есть, конечно. Еще довоенный.
– Отлично. На месте зайдете в политуправление. Вы знаете, где оно находится?
Старый большевик, но человек сугубо гражданский, Лозовский так и не привык к военной терминологии.
Воронов хотел сказать, что в политуправление не "заходят", а "прибывают" или "являются", но вместо этого ответил:
– В Карлсхорсте. Если, конечно, не переехало.
– Отлично, - повторил Лозовский.– В Берлине во время вашего пребывания будет находиться группа киноработников. Свяжитесь с ними. Это вам поможет, - сказал Лозовский.– Кстати, ваш фотоаппарат в порядке?
– Фотоаппарат?– удивленно переспросил Воронов.
Вернувшись в Москву, он забросил свой "ФЭД" в дальний угол стенного шкафа.– В общем-то в порядке. Вот только с пленкой...
– Пленку получите заграничную, - прервал его Лозовский.– "Кодак". Она гораздо лучше, чем наша. К сожалению. А теперь...
Он снова взял со стола коричневую папку, достал из нее продолговатый узкий листок бумаги и протянул его Воронову:
– Ваше командировочное предписание.
Воронов взял листок и рассеянно посмотрел на него.
Сколько таких командировочных предписаний получал он во время войны! В особенности во второй ее половине.
"Звание, имя, отчество, фамилия..." "Направляется в..."
"Цель командировки..." "Срок действия..."
Однако, прочитав предписание внимательнее, Воронов удивился.
– Почему тут написано "в качестве фотокорреспондента"?– спросил он Лозовского.– До сих пор я был просто корреспондентом. Кроме того, "место назначения: Берлин - Потсдам". При чем тут Потсдам? Наконец, если я еду в форме, почему не указано мое воинское звание?
– Если вам надо будет его подтвердить, у вас есть офицерское удостоверение.
– А почему...
– Послушайте, товарищ Воронов, вы мне напоминаето одного английского профсоюзного деятеля, из социалдемократов. Я подсчитал, что на конгрессе Профинтерна он задал докладчику
– Спасибо за сравнение, Соломон Абрамович, но, согласитесь, все это довольно странно...
– Когда читаешь некоторые литературные произведения, - прищурившись, произнес Лозовский, - вначале кажется, что одна глава не имеет никакого отношения к другой. А к концу все они связываются в один тугой узел.
Читали такие?
– Разрешите идти?– вместо ответа хмуро спросил Воронов. Этой военной формулой он как бы подчеркивал, что не забыл армейской дисциплины и хотя и неохотно, но подчиняется приказу.
– Всего наилучшего, - ответил Лозовский. И неожиданно добавил: - Если бы вы знали, как я вам завидую... Нет, нет, только без новых вопросов! Желаю успеха!
Теперь, сидя в кабинете Карпова и осмысливая слова, только что сказанные генералом, Воронов понял, что тогда в Москве, явно недооценил свой разговор с Лозовским. Теперь ему стало ясно, что, несмотря на условия строгой секретности, Лозовский сделал все возможное, чтобы он Воронов, понял, зачем его посылают в Берлин.
Тогда он этого не понял. Он помнил, во что превращена Германия, видел руины Берлина, знал, что на территории этой поверженной страны все еще действуют всевозможные "вервольфы", и просто не мог себе представить что главы великих держав могут встретиться именно здесь.
...– Вот это да!– невольно воскликнул Воронов.
– Что с тобой?– Карпов смотрел на него с удивлением.
– А то, что я такого дурака чуть не свалял! Я ведь в Берлин-то не хотел ехать. Можете себе представить Василий Степанович, не хотел! Всячески уламывал Лозовского, чтобы не посылал. Такое событие мог пропустить!
Потом всю жизнь локти бы себе кусал!
– Тебе и в самом деле не сказали, зачем посылают?– недоверчиво спросил Карпов.
– Теперь я понимаю, почему Лозовский сказал эту фразу!– не отвечая на его вопрос, пробормотал Воронов.– Он сказал... Как это он сказал? Воронов наморщил лоб - Я эти слова тогда мимо ушей пропустил. Словом что в Берлине могут произойти события... Тогда меня:
сбило с толку упоминание о Контрольном совете. Значит, я смогу присутствовать на конференции?– спросил Воронов, глядя на генерала широко раскрытыми глазами.
– Ну, это ты хватил!– рассмеялся Карпов.– На конференции будут только члены делегаций, их советники и переводчики.
– А пресса?– упавшим голосом спросил Воронов.
– Насколько я знаю, время от времени будут допускаться кино- и фотокорреспонденты.
Наступило молчание.
– Тогда о чем же я буду писать?– нарушил его Воронов.– Мне ведь с людьми встречаться надо. С американцами, с англичанами...
– Ну и встречайся,-раз у тебя такое задание.