Победитель, или В плену любви
Шрифт:
— Что произошло?
Манди нашла позади себя на ощупь твердую поверхность и села, потому что ноги внезапно ослабли от потрясения. За два месяца безопасной жизни в отдаленном Пемброуке она нечасто думала об Удо ле Буше. Конечно, он не смог бы выследить ее здесь… если не выследил Александра.
— Если Флориан не ошибся, — сказала она голосом, таким же слабым, каким выглядело ее лицо, — этот мужчина не рыцарь, а наемник, такой, как Меркадье или Люпескар. Я была знакома с ним очень давно… в другой жизни. И очень не хочу видеть его опять.
Графиня
Она сглотнула.
— Его зовут Удо ле Буше, и он в ответе за смерть моего отца и за увечье моего опекуна на ристалище. И вполне возможно, он ответствен за многое другое.
— Тогда неудивительно, почему ты не хочешь его видеть, — сказала Изабелла. — Лучше останься здесь, пока я спущусь и точно узнаю, кто пришел претендовать на мое гостеприимство.
— Ле Буше был последним, кого нанял Уильям де Броз.
— Де Броз? О, Иисусе, я надеюсь, что нет!
Манди не удивилась, что Изабелла сильно разволновалась. Де Броз был одним из самых могущественных баронов Англии. Но манеры его были едва не вызывающи, а намерения — запутанны. Де Брозу и Маршаллу хватало благоразумия мирно разрешать споры и находить общие интересы, но Изабелла невзлюбила заносчивого грубияна и уж во всяком случае не стремилась встречаться с ним в отсутствие мужа.
— Если ле Буше разыскивает меня, вы ему скажете, что меня здесь нет?
Изабелла скривила губы.
— Ты хочешь, чтобы я лгала ради тебя?
Манди задрожала.
— Он убил моего отца.
Изабелла на мгновение задумалась и сказала с сомнением в голосе:
— Я постараюсь. А когда я вернусь, ты расскажешь мне о кадке! — И с взволнованным выражением лица она позвала горничную и умчалась из комнаты.
Манди закрыла глаза. Ее подмышки были как ледяные. Она положила материю для новой мантильи графини на стол для шитья, но не отважилась сделать разрез из-за того, что дрожала как осиновый лист.
— Это был он, мама, — сказал Флориан, когда детей Маршалла вывели две няни, элегантно принарядив к встрече гостей.
— Да, милый, я верю тебе, — сказала Манди, стиснув зубы. Чтобы чем-то заняться, она положила на стол несколько найденных надрезанных кусков для подбора материи.
— Он действительно убивает людей?
Необходимость спокойно отвечать Флориану, не позволить, чтобы страх охватил ребенка, обычно такого смелого, заставил Манди сдержать свои чувства.
— Но не детей, — сказала она, сжимая его руки в своих для успокоения. — И здесь он никому не причинит вреда. Я обещаю тебе.
— Я бы хотел, чтобы здесь был папа.
Манди подумала, что это скорее благословение, что его здесь не было.
— Он скоро вернется, — утешила она сына. — А сейчас не хочешь ли ты помочь мне подобрать нитки к этому тону?
Она посадила Флориана возле себя и рассказала ему историю о разноцветном плаще.
Они нашли подходящие нитки, а затем Флориан обнаружил
Манди в этой кутерьме успокоилась настолько, что смогла ровно держать ножницы и раскроить голубую ткань.
Она только подняла ножницы, примериваясь сделать последний разрез и разгладить ткань, когда вошла Изабелла в сопровождении пожилого мужчины, с густыми седыми волосами, хищным носом и бледным лицом. Манди видела его однажды до этого, когда стояла в числе зрителей на торжественном проезде в честь коронации и наблюдала за ним, когда он стегнул плетью женщину с ребенком.
Другие женщины, стоящие рядом, тоже внимательно смотрели на гостя. Мужчинам редко разрешалось находиться в личных покоях Изабеллы.
По спине Манди поползли мурашки. Она прижала свою руку к тупому концу ножниц, сосредоточиваясь на прикосновении железа, чтобы успокоиться.
Изабелла вышла вперед, готовясь соблюдать любезность, если произойдет что-то неожиданное.
— Манди, я знаю, что ты хочешь избежать беспокойства, но к тебе пришел важный посетитель. Это Томас Фитц-Парнелл, лорд Стаффорд. Лорд Томас — это Манди де Монруа, с которой вы желали поговорить.
Манди сжимала ножницы до тех пор, пока не почувствовала боль в руке и не появились рубцы на ладони. Некуда было бежать, потому что путь к двери был заблокирован импозантной фигурой ее деда. Кроме того, его люди наверняка находятся в зале. Только встречи с Удо ле Буше ей и не хватает.
Томас Стаффорд уперся кулаками в пояс.
— Я вижу, что ты знаешь меня, хотя я никогда не видел тебя, — сказал он взволнованным голосом.
Манди только лишь пристально смотрела. Это был человек, по правилам которого ее мать выбирала между любовью и послушанием и о ком она редко вообще говорила спокойным тоном.
Его грудь поднялась и быстро опустилась, и в его голосе слышалась агрессия.
— Итак, девочка, не собираешься ли ты говорить? У тебя же есть язык во рту?
Манди сглотнула. И горло было таким сухим, что она подумала, что упадет в обморок.
— Что же тут еще сказать? — воскликнула она. — Да, я видела вас на коронации, когда вы проезжали мимо меня. Да, я знаю мою родственную связь с вами. И как вы поступили до того, как я родилась.
Изабелла смотрела то на нее, то на него.
— Я принесу вина, — пробормотала она и жестом указала на скамейку напротив стены. — Если вам будет удобно, то сядьте, мой господин.
— Спасибо, я постою, — сказал Стаффорд, не глядя на нее. — Я и так высидел в седле весь день.
Лицо Изабеллы вспыхнуло, с высоко поднятой головой она пошла, чтобы принести вино и прогнать шумевших женщин в другую палату, оставив только старуху, которая поддерживала огонь в камине.