Победитель не получает ничего
Шрифт:
– Только бы мне добраться до этого чертова велосипеда, - сказал себе Ник.
– А то еще заблудишься и не попадешь в Форначи.
Переводчик: И. Кашкин
7. The Mother Of A Queen, 8. One Reader Writes
Не найдено.
9. Посвящается Швейцарии
В
За столиком под часами двое носильщиков пили молодое вино. Вошел третий носильщик и сказал, что восточно-симплонский экспресс идет из Сен-Мориса с часовым опозданием. Сказав это, он вышел. К столику мистера Уилера подошла кельнерша.
– Экспресс на час опаздывает, сэр, - сказала она.
– Может быть, выпьете кофе?
– А вы не думаете, что это не даст мне уснуть?
– Простите?
– переспросила кельнерша.
– Принесите кофе, - сказал мистер Уилер.
– Пожалуйста, сэр.
Она принесла кофе из кухни, а мистер Уилер повернулся к окну и стал смотреть, как падает снег на освещенную платформу.
– Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского?
– спросил он кельнершу.
– Как же, сэр! Говорю по-немецки, по-французски и на местных диалектах.
– Хотите что-нибудь выпить?
– Нет, что вы, сэр! Нам не разрешается пить с посетителями.
– Может быть, сигару?
– Нет, что вы, сэр! Я не курю, сэр.
– Это хорошо, - сказал мистер Уилер. Он снова посмотрел в окно, выпил кофе и закурил сигарету.
– Fraulein, - позвал он. Кельнерша подошла к столику.
– Что вы желаете, сэр?
– Вас, - сказал он.
– Что за шутки, сэр!
– Я не шучу.
– Тогда не надо говорить такие вещи.
– Не будем терять времени, - сказал мистер Уилер.
– До прихода поезда осталось сорок минут. Если вы подниметесь со мной наверх, я дам вам сто франков.
– Как можно говорить такие вещи, сэр! Я позову носильщика.
– Носильщик мне не нужен, - сказал мистер Уилер.
– Ни носильщики, ни полицейские, ни разносчики сигарет мне не нужны. Мне нужны вы.
– Если вы не перестанете, сэр, вам придется уйти отсюда. Здесь нельзя вести такие разговоры.
– Зачем же вы тут стоите? Если б вы тут не стояли, я не мог бы разговаривать с вами.
Кельнерша отошла. Мистер Уилер следил, подойдет ли она к носильщикам. Она не подошла.
– Mademoiselle!
– позвал он. Кельнерша вернулась.
– Бутылку сионского, пожалуйста.
– Сейчас, сэр.
Мистер Уилер смотрел ей вслед. Когда она вернулась и поставила вино на столик перед ним, он взглянул на часы.
– Я вам дам двести франков, - сказал
– Пожалуйста, оставьте это, сэр.
– Двести франков - большие деньги.
– Перестаньте сказать такие вещи.
– От волнения кельнерша стала путать слова чужого языка. Мистер Уилер смотрел на нее с интересом.
– Двести франков.
– Какой вы противный.
– Зачем же вы тут стоите? Если б вас тут не было, я не мог бы говорить с вами.
Кельнерша отошла и направилась к стойке. Мистер Уилер пил вино и улыбался про себя.
– Mademoiselle!
– позвал он немного погодя.
Кельнерша сделала вид, что не слышит.
– Mademoiselle!
– позвал он снова.
Кельнерша подошла.
– Вам что-нибудь нужно?
– Очень даже. Я вам дам триста франков.
– Вы противный.
– Триста швейцарских франков.
Она ушла. Мистер Уилер смотрел ей вслед. В дверях показался носильщик. Это был тот, которому мистер Уилер поручил свой багаж.
– Поезд подходит, сэр, - сказал он по-французски. Мистер Уилер встал.
– Mademoiselle!
– позвал он. Кельнерша подошла к столу.
– Сколько с меня за вино?
– Семь франков.
Мистер Уилер отсчитал восемь франков и положил их на стол. Потом надел шляпу, пальто и вышел вслед за носильщиком на платформу, где по-прежнему падал снег.
– Au revoir, mademoiselle!
– сказал он. Кельнерша оглядела ему вслед. "Вот урод, - подумала она.
– Урод, да еще какой противный. Триста франков за такой пустяк. Сколько раз я это делала даром. Да и негде тут. Если б у него хоть капля соображения была, он бы понял, что тут негде. И негде и некогда. Триста франков. Ну и чудаки эти американцы".
Стоя на асфальте платформы возле своих чемоданов, сквозь хлопья снега глядя на огни приближающегося паровоза, мистер Уилер думал о том, что развлечение обошлось ему очень недорого. Кроме обеда, он истратил всего лишь семь франков на вино и франк на чаевые. Хватило бы семидесяти пяти сантимов. Жаль, что он не ограничился семьюдесятью пятью сантимами.
Швейцарский франк равен пяти французским. Мистер Уилер направлялся в Париж. Он был очень расчетлив, и женщины его не интересовали. На этой станции он бывал раньше и знал, что наверху там помещений нет. Мистер Уилер никогда не рисковал.
В буфете на станции было тепло и светло; тщательно вытертые столики блестели; на некоторых были скатерти в белую и красную полоску, а на других скатерти в белую и синюю полоску, и на всех стояли корзинки с соленым печеньем в бумажных пакетиках. Стулья были деревянные, резные, с залоснившимися от времени, но удобными сиденьями. На стене висели часы, в глубине была оцинкованная буфетная стойка, а за окном шел снег. За столиком под часами двое носильщиков пили молодое вино.