Победные трубы Майванда. Историческое повествование
Шрифт:
Главнокомандующий, плотный мужчина с признаками одышки, словно ввинтил в Литтона маленькие заплывшие глазки и отрубил:
— Все превосходно, милорд! Мы двинем на Кабул специальный полевой отряд.
…Как только в Симлу поступили первые вести о волнениях в Кабуле, генерал-майору Мэсси, командиру расположенной в Алихеле кавалерийской бригады, было приказано немедленно занять Шутургарданский перевал и направиться в афганскую столицу, чтобы оказать помощь британской миссии. Мэсси легко овладел перевалом, но получил сообщение о гибели Каваньяри. Тогда генерал закрепился на Шутургардане и стал дожидаться дальнейших приказов.
Тем
Перед отъездом начальник Кабульского отряда нанес визит лорду Литтону и — не узнал его. Вице-король находился в состоянии глубокой депрессии. Робертса принял человек, безгранично потрясенный случившимся, потрясенный настолько, что, казалось, у него не хватит сил обрести себя. Оно и понятно. Впервые за многие годы пребывания на ответственных постах выдающийся успех, достигнутый без больших трудов, можно сказать даже — с изяществом, обернулся провалом. Право же, если бы этот сюжет не касался его непосредственно, а был обнаружен им в какой-нибудь исторической хронике, «поэт в Симле» без особых усилий смог бы изобразить на его основе отличнейшую трагедию…
Поэтому вице-король принял генерала с сумрачной торжественностью. Он был немногословен. Когда Робертс спросил, какой линии ему надлежит придерживаться в будущих отношениях с афганцами, Литтон ответил:
— Вы можете сказать им, что мы теперь никогда не уйдем из Афганистана (он сделал ударение на слове «никогда») и те, кто окажет вам содействие, получат помощь и защиту британского правительства.
Более подробные инструкции он обещал прислать позднее.
После паузы Литтон обратил внимание генерала на письмо и телеграмму, лежавшие на его столе. Письмо — от королевы Виктории, телеграмма — от кабинета министров. Читать королевское послание он не стал, вяло отметив лишь, что оно «любезное, патриотическое и мужественное».
— Она действительно лучшая англичанка, — добавил вице-король, несколько оживившись, — чем любой из ее подданных, и никогда не поддается панике, когда на карте стоят интересы или честь ее империи.
Щеки его порозовели и в глазах появился прежний блеск, когда он прочел Робертсу телеграмму, в которой его заверяли и безоговорочном доверии и полной поддержке любых принятых им мер, даже самых решительных.
— Самых решительных мер! — драматично подчеркнул на прощание «поэт в Симле».
Теперь ему было не до поэзии. Следовало достойно наказать нечестивцев, осмелившихся восстать против Британской империи.
6 сентября генерал Робертс выехал к своим частям в Куррамскую долину.
Командир Кабульского полевого отряда был маленького роста, откуда и родилось его прозвище — Литтл Бобс. Особенно тщедушным он казался рядом со своей дородной супругой. Подобно многим великим, Робертсу были присущи странности: близкие к нему люди говорили, что он ничего не боится, кроме кошек. Утверждали даже, что он обладал в отношении них такой сверхчувствительностью, что безошибочно определял присутствие кошки, где бы она ни пряталась.
Однако эти люди ошибались: пуще кошек генерал боялся Норы. И хотя их семейная жизнь протекала без видимых осложнений,
Но тяга выказать себя грозным воителем часто бывает вложена как раз в хилое и тщедушное тело. Вероятно, поэтому генерал, вырвавшись из уюта семейного очага, старался проявить свою непреклонность. Он становился решительным и безжалостным.
Была у генерала еще одна странность: ему нравилось, чтобы его окружали важные персоны и чтобы его штаб напоминал свиту вице-короля. Например, сейчас он добился откомандирования в свое распоряжение некоторых сановников из Симлы. Ближайший помощник Лайелла Генри Мортимер Дюранд был назначен политическим секретарем Робертса, военный секретарь Литтона генерал Томас Бэкер стал командиром передовой колонны, полковник Чарлз Мак-Грегор из главного штаба англо-индийской армии возглавил штаб Кабульского полевого отряда. А как же иначе? Великий полководец должен иметь достойных соратников!
И следовал он к своему воинству, заранее уверенный в победе: нельзя же в самом деле считать серьезным противником этих дикарей!
16 сентября, едва добравшись до Алихеля, начальник отряда обратился с воззванием — вполне в стиле и духе Литтона — к «вождям и населению страны Кабул и зависимых земель». Военные и политические лидеры Британской империи намеревались расчленить Афганистан, и нечего было больше о нем говорить: в самое ближайшее время он должен был исчезнуть как государственное образование.
Генерал Ф. Робертс.
В своем воззвании генерал Робертс заявлял, что английская армия идет на Кабул, чтобы отомстить за нападение на британскую миссию и обеспечить выполнение условий Гандамакского договора. Далее лицемерно утверждалось о необходимости укрепить власть эмира (чем должны были заняться солдаты и офицеры Робертса) для «упрочения дружбы и сердечных отношений с британским правительством. Это — единственное условие, при котором королевство эмира может продолжать существовать». Испытывая трудности с транспортом и продовольствием, генерал требовал от населения немедленной доставки повозок и продуктов, обещая за все расплатиться.
Робертс деятельно готовился к походу на афганскую столицу, не подозревая того, какой сюрприз ждет его в Хуши, где в то время находился Бэкер с авангардом Кабульского полевого отряда.
Сначала в это небольшое селение прибыл в сопровождении десятка приближенных сардар Вали Мухаммад-хан, дядя эмира Якуб-хана. Этот напыщенный толстяк уже давно кочевал из одного английского лагеря в другой. Он уверял британских генералов, что страдает из-за симпатий к инглизи, жаловался на эмира, который считал его виновником своей опалы в конце правления Шер Али-хана. Угроза казни, утверждал он, вынудила его искать защиты у англичан. Сардар был стар, нуден, угодлив и болтлив. Собранные о нем сведения подтверждали справедливость его слов, но они же свидетельствовали, что никаким авторитетом среди соотечественников Вали Мухаммад-хан не пользуется, а ныне и вовсе дискредитировал себя дружбой с чужеземцами.