Победные трубы Майванда. Историческое повествование

Халфин Нафтула Аронович

До прихода британских войск в селения, лежавшие на их пути, проникали осторожные люди в афганской одежде. Стараясь не привлекать внимания, они появлялись в домах ханов и вождей родов и племен, соблазняли их тугими мешочками и обещали в недалеком будущем богатство и возвышение. Не всегда такие посещения завершались благополучно. Некоторых выгоняли, случалось, и убивали, но кое-где вождь или староста, припрятав увесистое подношение, удерживал своих соплеменников от враждебных действий.

Когда до столицы Афганистана оставалось каких-нибудь 30 миль, разведка донесла, что у селения Чарасиа сосредоточиваются афганские воины. Если их поддержат

логарские гильзаи, британские войска могут оказаться в мышеловке. Робертс долго обсуждал ситуацию с Мак-Грегором и Дюрандом. Единого мнения не было. Начальник штаба настаивал на немедленном броске, а помощник по политическим делам призывал к осторожности.

Все изменила неожиданная удача: в английский лагерь прибыл Бадшах-хан, самый влиятельный вождь местных гильзаев, и почти вслед за ним — трое не очень трезвых пенджабских мусульман в синих с алым мундирах 12-го Бенгальского кавалерийского полка.

Собственно, приезд Бадшах-хана нельзя было назвать неожиданным: его имя стояло на почетном месте в дюрандовском списке афганцев, заслуживавших особого внимания. Когда-то, давным-давно, Шер Али-хан потребовал, чтобы он более аккуратно вносил подати. Своенравный вождь, не привыкший делиться доходами, затаил обиду на эмира и весь его род. К этому прибавилось старое соперничество между племенами гильзаев и дуррани. Вот почему посланцам инглизи, подкрепившим его недовольство правящей династией изрядной суммой золотых монет, без больших усилий удалось убедить Бадшах-хана присоединиться к свите Робертса, который мог теперь меньше опасаться за свой тыл.

Что касается трех подгулявших кавалеристов, то они никак не предполагали, что окажутся в палатке самого Робертса. Его свирепость была достаточно хорошо известна. Совары изрядно перетрусили, не понимая, чем привлекли внимание джарнейль-саиба, и хмель моментально выветрился из их голов. Между тем все объяснялось весьма просто: они возвращались из отпуска, проведенного не где-нибудь, а… в Кабуле.

Робертс, Мак-Грегор и Дюранд сидели на походных стульях, допрашивая вытянувшихся в струнку кавалеристов. Отвечал, как правило, пожилой, по еще бравый совар, все лицо которого покрывала густейшая, черная с проседью растительность.

— Так ты вступил в полк еще при капитане Хокине? — пришел в умиление Робертс. Он считал себя знатоком истории англо-индийских войск.

— Так точно, джарнейль-саиб. Капитан Хокин набирал тогда в Лахоре 2-й полк Сикхской иррегулярной кавалерии… Это было в дни Мятежа. И я записался. Это уже потом нас переименовали в 12-й полк Бенгальской кавалерии…

— Знаю! Что же ты за два десятка лет не дослужился хотя бы до джемадара? Как тебя зовут?

— Фахрутдин, джарнейль-саиб. Был джемадаром. Шайтан попутал, и разжаловали.

— За что же? — поинтересовался Мак-Грегор.

— Так получилось, сэр, — повернулся к нему Фахрутдин. — Во время одной экспедиции против бунтовавших племен мой взвод сжег два селения…

— Это не в Хостской долине? — прервал говорившего командир отряда, но тут же сообразил, что в таком случае он знал бы этого джемадара и постарался бы избавить его от наказания.

— Нет, джарнейль-саиб. К северу от Пешавара.

— Все равно правильно поступил! — бросил генерал.

— И я так думаю, джарнейль-саиб. Но там сгорело слишком много женщин и детей. А потом сказали, что это были не те селения, какие следовало наказать. Вот и разжаловали…

— Чепуха! — снова буркнул Робертс. — Ты мне нравишься, Фахрутдин. Если отличишься

теперь, я верну тебе джемадарский погон. А сейчас расскажи, что делается в Кабуле.

Кавалеристы сообщили, что после разгрома британской миссии в афганской столице все утихомирилось, хотя большого порядка нет. Эмира обвиняют в том, что он служит инглизи. Главного крикуна, джарнейля Мухаммад Джан-хана, Якуб-хан уволил в отставку, но тот не успокоился: не признает эмира и Гандамакского договора. Его поддерживает святой мулла Мушки Алам. Он призывает всюду бороться с неверными. А еще везде говорят о каком-то кефтане: мол, бежал в Герат, к брату Якуб-хана Аюб-хану, и идет оттуда с армией, чтобы свергнуть эмира и сражаться с инглизи…

— Ну а что за войска собраны под Кабулом? — продолжал расспросы Робертс.

— Хе! — презрительно выдохнул Фахрутдин. — Разве это войска? Сброд… Настоящих солдат с ружьями не наберется и трех батальонов. Остальные прибежали из соседних сел с палками, топорами.

— А кто ими командует, известно?

— Какой-то старик Нек Мухаммад-хан. Говорят, родственник эмира.

Афганский воин.

…6 октября 1879 года Робертс дал бой афганцам у селения Чарасиа.

Генерал внимательно изучал в бинокль позиции противника. Дорога, ведущая в столицу, углублялась в узкое ущелье, между двумя грядами невысоких холмов, одна из которых тянулась на значительное расстояние. На ее северной оконечности, пока еще неразличимый, находился Бала-Хиссар, резиденция эмиров. Силы Нек Мухаммад-хана генерал определил в 6–7 тысяч человек. Насколько можно было судить, регулярные войска с несколькими пушками расположились в центре, на флангах — народное ополчение, а над ним, на высотах, — гильзайские воины. Впрочем, их Робертс исключил из оперативных расчетов: недаром вождь местных гильзаев Бадшах-хан находился в его свите.

Избегая атаки в лоб, Робертс бросил против правого фланга афганцев пехотные части под командованием бригадного генерала Бэкера. В распоряжении Бэкера находились 72-й шотландский полк «горцев Сифорса», 5-й пенджабский, 5-й гуркхский и 23-й пионерный полки, подкрепленные восемью орудиями. Бэкер подал сигнал, и его пушки открыли беглый огонь. В чистейший, прозрачный воздух предгорий ворвались клубы черного порохового дыма. Шрапнель косила ряды афганских воинов, расположившихся на открытой местности. Когда в действие вступила английская пехота, они были вынуждены отступить.

Одновременно отряд майора Уайта в составе 92-го шотландского пехотного полка «горцев Гордона», двух эскадронов 5-го пенджабского кавалерийского полка и нескольких подразделений 23-го пионерного полка с пятью орудиями обошел левый фланг Нек Мухаммад-хана. На почти безоружных ополченцев обрушился град пуль и снарядов, заставив их покинуть позицию. Чтобы не попасть в кольцо, за ними отошли и подвергавшиеся непрерывному обстрелу воины, занимавшие центр. Афганцев не преследовали.

В неожиданно наступившей тишине далеко разносились победные звуки музыки шотландских полков — основной ударной силы Робертса. Оркестр «горцев Гордона» оглашал окрестности маршем 92-го полка «Мальчуганы гор». Волынщики 72-го полка старательно выводили тягучую мелодию «Голубые шотландские шапочки над Границей».