Побег из Араманта
Шрифт:
– Ну, Мампо, – торжественно произнесла Кестрель, – ты очень храбрый и сильный, и я никогда не забуду, как ты защитил меня от врагов. А теперь возвращайся.
Лицо героя вытянулось.
– Я хочу с тобой, Кесс!
– Нет, – отрезала девочка жестко, хотя и не желая обидеть нового друга, наивного, как малое дитя. – Это меня ищут, а не тебя. Иди домой.
– Не могу, Кесс, – просто ответил Мампо. – У меня ноги приклеились.
Только тут близнецы осознали, что коварный ил тянет их в пучину. Не очень быстро, но все-таки…
– Ничего страшного, – успокоила товарищей
Она попыталась вытащить ногу и не смогла.
Слушай, Кесс, – молча обратился к ней брат. – А если ОНИ придут за нами?
Девочка заозиралась. Дети-старички нигде не показывались.
Пусть попробуют. Влипнут раньше нас.
И троица продолжала стоять, шумно вдыхая зловонный воздух, тихо дрожа в сырой одежде и медленно погружаясь в грязь. Когда колени исчезли из виду, Бомен заметил:
– Мы по-прежнему тонем.
– Должно же здесь быть какое-то дно, – возразила Кестрель.
– Кто тебе сказал?
– Не можем же мы без конца тонуть.
– Да? И почему?
Некоторое время друзья молчали, увязая все глубже. Первым заговорил Мампо:
– Ты мне нравишься, Кесс. Теперь ты моя подружка.
– Ой, заткнись, а? Извини, конечно, со спасителем так нельзя, но…
Девочка не нашла нужных слов, и в пещере снова повисла тишина. Вскорости грязь поднялась по грудь.
– А я тебе нравлюсь, Кесс? – взялся за свое Мампо.
– Немного, – буркнула юная мятежница.
– Ура! – обрадовался самый глупый мальчик в школе. – Значит, мы настоящие друзья.
Не выдержав его дурацкой ухмылки, девочка выпалила то, о чем до сих пор и подумать боялась:
– Безмозглый понго! Когда до тебя дойдет? Мы же насмерть захлебнемся в этой мерзости!
Мампо уставился на нее, разинув рот.
– Это правда, Кесс?
– Протри глаза. Кто нас, по-твоему, выручит?
Одноклассник завертел головой по сторонам, однако не увидел ни души. Тогда он сморщился от ужаса и завопил во все горло:
– Помогите! Тону! Помогите! Вытащите меня! Помогите!
– Чего ты разорался? Никто не услышит.
И все же бедняга продолжал кричать. Как выяснилось, не зря, потому что Кестрель ошиблась. Их все-таки услышали.
В соседней пещере невысокий толстячок по имени Виллум сутуло брел по глади озера, высматривая листья дикой тиксы. Росла эта самая тикса там, где ей только вздумается, и единственный способ найти ее был таков: мерно шагать, иногда часами, и ни в коем случае не глядеть четко перед собой, иначе нипочем не заметишь темные кусты на темном фоне. А вот рассеянным взором, уголком глаза – очень легко. Обнаруженные листья надлежало складывать в мешок; впрочем, одну – две штуки толстяк запихивал в рот. Если долго жевать их, то станешь медлительным и полусонным, а так еще проще искать. Когда до него донеслись первые крики о помощи, Виллум выпрямился и попытался сосредоточить блуждающий взгляд.
– Что за ерунда, – пробормотал он себе под нос, улыбаясь.
Мужчина весь день провел на озере, угощаясь тиксой, и дома
Однако вопли не умолкали, так что Виллум отправился на помощь. Обитатели солевых пещер с юных лет учились ходить по невидимым подводным тропам, которые сложной сетью тянулись иногда под самой поверхностью озера, иногда чуть глубже. Поэтому каждый местный житель уже с пеленок вырабатывал особую походку, неторопливую и основательную, ровную и слегка раскачивающуюся: одна нога осторожно вниз, другая вверх. Спешить не имело смысла, особенно после целого дня жевания тиксы.
А дети продолжали тонуть. Грязь доходила им уже до горла; меж тем ноги так и не могли нащупать никакой опоры. Кестрель перепугалась и наверняка закричала бы из последних сил, если бы не Мампо, который надрывался сразу за всех.
– Й-яа-аа уаа-ааа! – визжал он, точно младенец. – Й-яа-аа уаа-ааа!
Троица не слышала, как приблизился Виллум, пока тот не подал голос.
– О, землица моя сладкая! – воскликнул мужчина, остановившись на ближайшей тропе.
– Й-яа-аа уаа-буль! – ответил Мампо и затих – не потому, что заметил подмогу, а потому, что захлебнулся грязью.
Близнецы попытались обернуться, но уже не смогли.
– Спасите! – взмолился Бомен и тоже закашлялся.
– Да уж сам вижу, – отозвался Виллум.
Подобно всякому жителю соляных пещер, толстячок всегда носил крепкую бечевку, обмотав ее вокруг пояса. Вот и теперь он быстренько размотал один конец и аккуратно забросил его на поверхность озера как можно ближе к детям.
– Давайте, ребятки, хватайтесь. Только не спеша.
Беднягам стоило большого труда выпростать руки из мерзкой густой жижи, а затем поймать веревку. И тут Виллум заметил неподалеку от них целый куст заветной таксы с широкой, зрелой кроной – что называется, первый сорт.
– А вон листики, – мотнул он головой. – Их тоже заберите, ладно?
Чем отчаяннее дети ловили бечевку, тем быстрее погружались в пучину; они почти задыхались, но добряк Виллум забыл обо всем на свете при виде любимой поживы.
– Вон там, – указал он опять. – Возьмите, что вам стоит?
Бомен поймал веревку одной рукой, а другой рукой поддерживал сестру, пока и та не вырвалась из плена. Едва вцепившись в спасительную бечеву, Кестрель протянула дрожащую ладонь Мампо.
– Тащите! – прокричал Бо. – Тащите же!
– Да сейчас, – откликнулся мужчина, продолжая стоять спокойно. – Листочки-то мои не взяли.
По чистой случайности пальцы Мампо сомкнулись вокруг темного куста. В тот же миг Виллум уперся в землю необычайно крепкими ногами, склонился вперед и двинулся по тропе, вытягивая за собой нелегкую ношу, словно вьючный мул. С каждым его шагом дети понемногу освобождались из цепких объятий смерти.
Кестрель зафыркала, утерла с лица ил и жадно перевела дух. Мампо сплюнул грязные комья – и снова завыл. Бомен тяжко отдувался и старательно считал удары сердца, лишь бы заглушить назойливые мысли об ужасном конце, который ожидал их, не подоспей на помощь этот могучий коротышка.