Побег из Рая
Шрифт:
— Хватай этого, вот он! Бей его, бей!
Джуди сам никогда никого не колотил, он просто боялся быть рядом с нами.
— Ты, чучело! Закрой дверь с той стороны! — крикнул я ему и запустил в него пустую алюминиевую кружку. Кружка ударилась в металлическую дверь, пролетела перед его носом и со звоном покатилась по коридору. Перепуганный Джуди с криками понесся в дежурную комнату за подмогой. В камере наступила тишина.
— Ох, дадут они тебе сейчас… — с сочувствием в голосе сказал Брыков.
Я
В коридоре был слышен топот приближавшихся сапог. Загремел замок и дверь распахнулась настежь.
— Вот он! Вот он! Хватай его! — кричал Джуди, указывая на меня.
— Выходи! — и, натянув фуражку на лоб, ринулся ко мне дежурный по корпусу, здоровый и свирепый, как бык, мужик. Быстрым движением он выволок меня из камеры и сразу несколько рук вцепились так, что я полетел ласточкой по коридору, отметив про себя, что колотят не больно, больше для страха.
— Ты зачем кружку в контролера запустил? — допытывались они.
— Какая кружка? Ничего я не кидал! Вы всё придумали! — отпирался я.
— Отпустите брата! — услышал я голос Миши и сильный стук в дверь одной из камер.
— Ещё один просится. Кто это там стучит? — крикнул надзиратель.
Меня заперли в маленький тесный боксик. В коридоре слышалась возня, но быстро утихла. Корпусной вернулся довольно быстро.
— Десять суток карцера, — сообщил он.
21
В КАРЦЕРЕ
Камеры карцера находились в полуподвальном помещении тюрьмы. Лампочка тускло освещала стены грязного цвета. Они были заштукатурены «под шубу», чтобы попавший сюда не мог оставить надписи на них. Раньше я слышал, что в раствор для штукатурки добавляли соль и теперь мог в этом убедиться, стены были влажными и холодными. К стене была пристегнута металлическая шконка, опускать её мог только надзиратель. Был маленький стол со скамейкой, узкое окно с решеткой без стекол. Ржавая параша воняла аммиаком вековой мочи. Пол был из каменных плит черного цвета и вытоптан ногами до блеска.
Я сидел на скамейке и рассматривал внимательно царапины на столике: « Вошедший не печалься, уходящий не радуйся!», —прочитал я одну из них. На мне были потрепанные кеды
Я мог теперь лечь спать до семи утра, однако металлические полоски врезались в тело. Я натянул куртку поверх головы, свернулся клубком и глубоко дышал, пытаясь согреть себя теплым паром, но холод и боль от металла брали своё, я вскакивал и снова… взад и вперед.
Ночью в коридоре кого-то сильно колотили. Били двоих, это я понял, когда их затащили в соседнюю камеру. Их продолжали колотить в карцере, а они орали разными голосами, как в хоре.
К утру я был, как зомби, а зубы стучали от холода так, что я ничего не мог сказать внятного, когда появился надзиратель в дверях и потребовал вынести парашу на слив в туалет. Подали кружку кипятка и пайку хлеба — это была вся еда на целый день. Кипяток и хлеб согрели тело. Я задремал.
— На что жалуетесь? — услышал я женский голос.
За стенкой жаловались:
— Доктор, посмотрите как меня избили, всё тело чёрное. У меня тоже! Смотрите!
— Ребята! Вы такие молодые, а так плохо себя ведете, ведите себя лучше и синяков тогда не будет, — посоветовала врач и открыла мою кормушку.
Я успел уже сильно простыть, болело горло, из носа текло. Врач выдала мне таблетку стрептоцида и вышла. Моими соседями оказались двое малолеток. Они были наказаны за то, что выломали из шконки металлический прут.
— Где здесь Советская власть? Избили и пожаловаться некому, — сказал один из них за стенкой.
— Ребята! Как вам не стыдно такое говорить?! — услышав это возмутилась женщина-надзиратель. — Кто вам дал право Советскую власть ругать?
— А что нам эта власть дала? — в разговор вступил второй малолетка. — Кроме вот этих синяков, она нам ничего не дала.
— Нет, ребятки, она о вас постоянно заботится. Нет, чтобы учиться, — вы в тюрьму лезете.
— Нужна нам больно ваша Советская власть! — кричали ей малолетки, желая посильнее позлить её.
— Я к корпусному пошла доложить как вы всё ругаете, — сказала она.
— Тётенька, не надо! Мы больше не будем! — кричали они ей вслед.
— Что за шум здесь? — Это был корпусной, мордоворот Гвоздев.
— Вот эти двое, — указала надзиратель.
— Значит власть ругают?!… Ладно, вот сейчас попью чайку, а потом разберусь с ними.