Побег в Секвойю
Шрифт:
Дориан обнимает его одной рукой и оттаскивает от перил.
– Мы пришвартуемся на ночь, - объявляет Сайлас.
– А теперь внутрь, но все вместе.
Молча, мы идем друг за другом в каюту. Я опускаюсь на пол. Один из коричневых сапог Холли все еще лежит рядом с кислородным баллоном с развязанными, изношенными шнурками.
Но в этот раз я не виню себя. Я просто не могла больше ее держать. Она осознано шла на смерть. Я закрываю глаза и прижимаю подушечки пальцев к векам.
Я больше не чувствую холода. Ничего больше не чувствую.
– Бедная
А я только могу спрашиваться сама себя: за что вообще мы боремся?
БЕА
Иногда мне хотелось верить в Бога, как люди до ухудшения. Уверенность. Быть частью большого плана и считать, что все-таки есть утешение. Но даже если сейчас мои родители в лучшем мире, Бог также не смог бы повернуть часы в обратную сторону. А именно этого я хотела. Возможности обнять своих родителей, вдохнуть их запах.
Я считала тоску по Квинну чем-то вроде брака во мне. Теперь это съедает меня изнутри.
Квинн, Джаз и я идем по старой погребенной под снежной слякотью железнодорожной трассе, которая ведет в центр города. Оттуда мы хотим пойти вдоль реки на запад. У меня есть старая географическая карта, которую Гидеон дал незадолго до бегства из Купола. И Джаз указала на место, где, как она думает, находится Секвойя. Нам приходится верить ей, так как у нас нет другого выбора.
Квинн кладет руку мне на плечо и обнимает меня.
– Наверное, нам нужно сделать паузу, - говорит он.
Должно быть, он услышал мое тяжелое дыхание под маской, но здесь нет никакого удобного места для привала. Температура опускается также быстро, как солнце, - сейчас самое время найти убежище, но близлежащее здание под огромным количеством граффити выглядит так, будто вот-вот упадет. Я качаю головой, и парень, не спрашивая, поворачивает вентиль на моем баллоне, чтобы повысить поток кислорода.
Он открыт на полную. Сколько нам нужно времени, чтобы добраться до Секвойи? Едва Квинн поворачивается ко мне спиной, я убавляю на пятнадцать процентов.
– Туннель, - говорит Джаз и показывает на ведущий вниз туннель в паре сотен метров впереди. Она подпрыгивает, снежная слякоть брызгает во всех направлениях.
– Только осторожней!
– кричу я ей вслед. Вытаскиваю карту из кармана пальто и разворачиваю ее уже в сотый раз.
– За туннелем должен быть вокзал. Святого Панкраса, - объясняю я Квинну. Он использует момент для объятий. Невольно я становлюсь очень напряженной.
Он делает шаг назад.
– Все хорошо?
– Я так хотела, чтобы мы нашли больше выживших, - уклоняюсь я. Я не хочу волновать его, и он не смог бы развеять мои страхи, что бы он не сделал.
– Мы справимся, - говорит он. Я киваю, натягиваю шапку пониже на лоб и сухо улыбаюсь.
– Заканчивайте там шушукаться и дуйте сюда, - кричит Джаз, уже далеко впереди от нас. Она тянется к дыхательной маске под подбородком. Она нужна ей время от времени, так как она выросла в роще и провела там всю свою жизнь, приучив свое тело
Квинн берет меня за руку и заставляет посмотреть ему в лицо.
– Мы вытащили ее живой и нашли друг друга, несмотря на то, что это было невозможно.
– Я просто хотела бы только...
– я думаю о безжизненных телах моих родителей, в луже крови на сцене, когда начался погром. Я была всем, что у них было. Они трудились каждый день, чтобы заплатить налог за кислород, чтобы я могла дышать. Славу Богу, у меня есть Квинн.. но все же я хотела бы, чтобы родители тоже были рядом.
– Как ты думаешь, Мод тоже выжила?
– спрашиваю я.
– Старая сумасшедшая? Ну конечно. Джаз же говорила, не так ли?
Я как раз хочу возразить, что Джаз не может точно сказать, кто точно выжил, а кто нет, когда раздается резкий крик, а затем удар.
Мы оборачиваемся.
– Джаз?
Она исчезла.
Квинн срывается с места, я за ним, хотя и отстаю от него. Затем он останавливается, удивленно осматривается и ругает Джаз.
– Она была здесь, именно здесь, - говорит он, когда я догоняю его.
Тишина.
Зигзагом мы обходим шины и снова останавливаемся только перед остатками колючего проволочного забора со старыми пластиковыми ошметками за старым дорожным вагоном. В сумерках мы осторожно приближаемся к туннелю, зовем Джаз. После всего ужаса, случившегося за последнее время, мы должны думать о наихудшем.
Я снимаю один красный волос с пальто и позволяю ему парить в воздухе по направлению к земле.
– Нам надо разделиться. Тогда мы быстрее найдем ее.
– Чтобы мы снова потерялись? Забудь об этом, - он берет меня за руку, и мы всматриваемся в туннель, но не заходим. Свет в конце кажется серым полукругом.
– У тебя есть фонарь?
– шепчу я, чтобы не вызывать эхо.
– У меня ничего нет, - вздыхает он и касается своих волос моей перчаткой.
– У тебя есть я. И вместе мы снова найдем Джаз, - я смотрю еще раз в туннель.
– Но она ни в коем случае не внутри. Она не была настолько впереди нас. Давай вернемся.
Он держит один палец у уха.
– Что это было?
– спрашивает он.
Несмотря на то, что я молчу, я ничего не слышу, кроме собственного дыхания и слабых бульканий дыхательных приборов. Квинн поворачивает назад и бежит вдоль шин.
– Будь осторожней, - я бегу следом за ним.
Квинн останавливается и широко расставляет руки, чтобы не упасть. Когда я подхожу к нему, вижу, куда он почти что упал. Дыра.
Канализационная шахта, наполовину накрытая металлическим диском. Квинн хватает его с одной сторону, я с другой. Мы уравновешиваем его, убирая крышку в сторону, а затем отпихивает ее, и позволяем ей упасть на землю. Внизу мы видим Джаз.