Побочный эффект
Шрифт:
– О господи!
– не удержался Бьюкэнен.
– Фунтов тридцать общего веса нашего приятеля, пожалуй, так и пропало без вести, - заметил помощник Митчелла, сняв с весов мешок с останками и шлепнув его на стол.
Митчелл пожал плечами.
– Доложим судебному медику, что он был на диете, - подмигнул он Бьюкэнену.
– Джесси сказал, что вы хотите посмотреть вещи покойного?
– Если вы не возражаете...
– Пожалуйста!
Бьюкэнена подвели к покрытому нержавеющей сталью столу для инструментов, на котором лежали автоматический браунинг,
Бьюкэнен расправил первую фотографию. На ней был изображен Моралес и высокий темноволосый молодой человек в цветастой рубахе и темных очках. Его можно было принять за Фицпатрика, но Бьюкэнен весьма в этом сомневался.
На второй фотографии тот же молодой человек стоял рядом с девицей, которая держала спаниеля. На этот раз очков на нем не было, а близко поставленными глазками он очень напоминал Моралеса.
Бьюкэнен больше не сомневался: человек на фотографии был явно не Майкл Фицпатрик.
21
Марта Пирс жила в одном из старых многоэтажных домов на западной стороне Коллинз-авеню. Вооруженный привратник по внутреннему телефону известил ее о прибытии Липпенкотта и Фицпатрика, и они поднялись в лифте на самый верхний этаж.
Когда они подошли к ее квартире, Марта Пирс в брючном костюме из белого шелка и солнечных очках в роговой оправе - воплощение хладнокровия и самообладания - ожидала их у дверей.
– С мистером Липпенкоттом я уже знакома, - сказала она, протягивая ему холеную руку.
– А вы, значит, мистер Фицпатрик?
Распространяя вокруг аромат дорогих французских духов "Chant d'Aromes", она провела их в огромную гостиную, обставленную с помпезностью, граничащей с эксцентричностью: диваны и стулья в стиле Людовика XV, рояль с золоченой инкрустацией, в центре комнаты - стол, крышка которого покоилась на трех переплетенных золотых драконах. Стены были увешаны картинами в пышных золоченых рамах - цветы работы художников XVIII века, а с высоченного потолка свисали две огромные хрустальные люстры.
Только теперь Фицпатрик понял, почему Липпенкотт надел костюм и галстук.
Из гостиной их провели на вымощенную керамической плиткой террасу, где стояли кадки с цветущим кустарником и апельсиновыми деревьями, согнувшимися под тяжестью золотых плодов. В дальнем углу на жердочке белый попугай старательно чистил перышки.
– Прошу, - сказала Пирс, подводя их к плетеному столу, накрытому к чаю.
И в ту же секунду, словно по мановению волшебной палочки, появилась темнокожая горничная в наколке и фартучке с тяжело нагруженным серебряным подносом.
– Скажите, мистер Фицпатрик, - обратилась к нему Пирс, расставляя на столе чайную посуду тонкого фарфора, - вам удалось что-нибудь узнать о вашей приятельнице?
– Пока нет, - ответил
Сокрушенно покачав головой, Пирс налила в чашки китайского чая с жасмином и принялась пересказывать Фицпатрику историю, которую в прошлую среду поведала Липпенкотту.
– После того как мистер Липпенкотт побывал у вас, я еще раз встретился с тем джентльменом, который навел нас на ваш след. Прошу извинить меня за настойчивость, но этот господин по-прежнему утверждает, что Клэр, то есть мисс Теннант, села в вашу машину...
– сказал Фицпатрик, как только она закончила свое повествование.
Пирс схватилась за горло.
– Боже мой!
– в растерянности воскликнула она.
– Какой ужас!
– Позвольте сказать вам, - продолжал Фицпатрик, тщательно подбирая слова, - что я не прошу вас нарушать обещание, которое вы, возможно, дали мисс Теннант. Если она просила вас никому не говорить, где она, то вы, конечно... словом, вы в трудном положении...
– Простите, мистер Фицпатрик, - перебила Пирс, прикоснувшись к его руке, - но я, кажется, понимаю, что вы хотите сказать... Поверьте, если бы я действительно знала, где находится мисс Теннант, я бы сочла своим долгом успокоить вас. Но, как вам, по-видимому, уже сообщил мистер Липпенкотт, я никогда не видела этой молодой дамы... Могу только искренне сожалеть об этом, - задумчиво добавила она, - поскольку она представляется мне очаровательным созданием.
Липпенкотт откашлялся.
– А с человеком по имени Анхел Моралес вы не знакомы, мэм?
– Анхел Моралес?
– Пирс на мгновение задумалась.
– Нет. Уверена, что нет, хотя где-то я слышала это имя...
– Она сделала глоток.
– Впрочем, подождите!
– Казалось, она вспомнила что-то неприятное.
– Кажется, фамилия того человека, что погиб несколько дней назад в океанариуме, Моралес?
Липпенкотт кивнул.
– Но я прочла в газетах, что это был отъявленный бандит!
– воскликнула Пирс. Казалось, ее возмутило одно только предположение, что она могла знать такого человека, как Моралес, и она начала нервно теребить одну из золотых сережек.
– Боже мой, какая нелепость... Вы что же, считаете, что он тоже замешан в исчезновении мисс Теннант?
– Вполне возможно, мэм, - мрачно отозвался Липпенкотт.
– Очень даже возможно.
– Понятно...
– Некоторое время Пирс молча созерцала свою чашку и вдруг поднялась из-за стола.
– Надеюсь, джентльмены извинят меня - я сию минуту вернусь.
Весь ее облик и манера держаться производили такое впечатление, что даже Липпенкотт, которого трудно было заподозрить в избытке старомодной учтивости, привстал со стула.
Пирс вернулась, неся в руках номер газеты "Вашингтон пост".