Побочный эффект
Шрифт:
– А вдруг этого тетерева подстрелили на рассвете двенадцатого августа?
– протянул Липпенкотт, подавляя зевоту.
– В том-то все и дело! В Англии тетерева принято подавать к столу только после того, как тушка повисит по меньшей мере неделю! Именно это имел в виду Снэйт, когда говорил о "выдержанном тетереве"!
– Ну и дела!
– Липпенкотт оживился.
– Но ведь Юнкер как раз и спрашивал Пирс об этом, когда проверял ее на детекторе.
– Вы это точно помните?
– Абсолютно. А насчет выдержки вы ничего не путаете?
– Уверен на все сто процентов...
Липпенкотт
– Знаете, Юнкер считает себя гурманом... Почему бы нам не позвонить ему?
– сказал он и, спрыгнув со стола, вышел из рулевой рубки.
Фицпатрик принялся ходить взад и вперед. Если Пирс во время испытания соврала про тетерева, то почему детектор не отреагировал на ее ложь? И почему в душе его каждый раз поднимается тревога при мысли о том, что Снэйт, по всей вероятности, превосходно разбирается в детекторах лжи? Какое-то внутреннее чувство подсказывало Фицпатрику, что это связано с сообщением о том, что в Институте психологии пользовались детекторами лжи при исследовании контактов между людьми и растениями. Но каким образом?
И вдруг он вспомнил: русские ученые, чтобы вызвать нужную реакцию, гипнотизировали своих подопытных.
И сразу же за этой мыслью мелькнула другая: секретные агенты и гипноз... Об этом, кажется, говорил доктор Пол в тот вечер, когда попытался загипнотизировать ди Сузу.
Да, да, Пол сказал тогда, что, если легенду выучить под гипнозом, она будет казаться самому агенту истинной и единственно верной.
Наконец-то сложная мозаика событий начала приобретать логические очертания. Значит, Пирс сама напросилась на испытание детектором лжи, потому что была уверена, что сможет обмануть детектор, и, следовательно, она сыграла определенную роль в принятом Клэр решении. Но если можно было загипнотизировать Пирс так, что она сумела перехитрить детектор лжи, то почему нельзя было провести сеанс гипноза и с Клэр, чтобы заставить ее уехать?
Липпенкотт, появившийся в дверях рубки, не успел и рта открыть, как Фицпатрик выложил ему только что родившуюся гипотезу.
Тот слушал, не перебивая, и все больше мрачнел.
– Да, все это очень интересно, если бы не один маленький, но очень существенный нюанс: дело в том, что тетерева едят либо на седьмой день после отстрела, либо в тот же день!
Итак, Пирс вполне могла в тот вечер насладиться за ужином тетеревиным мясом. По словам Юнкера, несколько лондонских ресторанов славятся именно тем, что двенадцатого августа подают на ужин тетеревов, доставленных самолетом из Шотландии.
24
В гостиной у Липпенкотта Юнкер снял пиджак и, повесив его на спинку кресла, сел.
– Ну, рассказывайте, - сказал он, сосредоточенно протирая солнечные очки, - что тут у вас стряслось?
– После того как Эд позвонил вам, - начал Фицпатрик, - я все никак не мог успокоиться. И решил сделать то, что следовало бы сделать с самого начала: позвонил в Лондон, и поговорил с управляющим ресторана, в котором ужинала Пирс.
– Молодец, соображаете, - одобрительно кивнул Юнкер, проверяя стекла очков на свет.
– И он сказал, что у них в меню нет тетерева?
– Нет, есть. Кстати, они сегодня подают его. Но вот вечером двенадцатого августа в меню этого блюда не было!
Юнкер открыл портфель и вынул ролик миллиметровки - результат испытания Пирс на детекторе.
– Ничего не понимаю, - сказал он, расстилая бумажную ленту на полу. Ровным счетом ничего. Обычно испытуемые попадаются на каких-то мелочах, на несущественных деталях. Я дважды спрашивал Пирс, что они ели на ужин. И вот, взгляните сами...
– Присев на корточки, он указал на следы самописцев в середине и в конце ленты.
– Ни единого зубца, ни там, ни здесь. А теперь сравните это с показаниями приборов, когда Пирс совершенно определенно говорила неправду, - продолжал Юнкер, указывая на линии в самом начале ролика. Тогда, чтобы установить параметры теста, он намеренно задавал Пирс вопросы, в ответ на которые она могла сказать лишь заведомую ложь.
– Видите, тут самописцы заметались!
Линда, которая вслед за Фицпатриком и Липпенкоттом тоже опустилась на пол, чтобы посмотреть, уселась поудобнее, поджав под себя ноги, и заметила:
– Может, она вовсе не врет, просто не помнит того, о чем ее спрашивали. Вот я, например, хоть убей, ни за что не вспомню, что ела на ужин две недели назад...
Юнкер выпрямился, перешагнув через бумажную ленту и снова сел в кресло.
– Это потому, что ничего необычного с вами две недели назад не произошло?
– Да откуда вы это знаете?
– обиделась Линда.
– А разве что-то случилось?
– Нет, ничего, - вздохнула Линда.
– Скажите, а чем вас угощал Эд, когда впервые пригласил в ресторан? спросил Юнкер.
– Шницелем, - ответила Линда с деланным негодованием.
– И это после того, как мы два часа смотрели фильм в открытом кинотеатре! Я поклялась в тот день никогда с ним больше не встречаться!
– Что и требовалось доказать!
– сказал Юнкер, удовлетворенный тем, что его фокус удался.
Липпенкотт, обернувшись к Фицпатрику, подмигнул.
– Я всегда считал, что хорошее начало - половина дела, - сказал он достаточно громко, чтобы Линда могла его услышать.
Линда, улыбаясь, потянулась к нему и шутливо дернула за бороду.
Липпенкотт с трудом поднялся и пересел на диван.
– Предположим, Майк прав, и Пирс под гипнозом заучила свою версию, сказал он Юнкеру.
– В таком случае ей удалось бы перехитрить детектор?
Юнкер хрустнул пальцами.
– Думаю, что да. Все возможно. Но мы возвращаемся к тому, с чего начали: а зачем ей все это?
Юнкер снова хрустнул пальцами, и на этот раз так громко, что Линда поморщилась.
– Можно мне задать вам несколько нескромных вопросов?
– спросил он Фицпатрика.
– Пожалуйста.
– На некоторые из них ответить будет нелегко.
– Спрашивайте, - сказал Фицпатрик, усаживаясь в кресло.
– Не приходилось ли Клэр работать в государственных учреждениях типа министерства обороны?
Фицпатрик отрицательно покачал головой.
– Не бывала ли она в России или других странах Восточной Европы?