Поцелованная богом
Шрифт:
Отворачиваюсь от Егора. Я ждала от него совершенно других слов. Становиться обидно.
В самолете мы почти не разговариваем. Кажется, он обижен, а я не знаю, как себя вести. Спросить самой? О чем? «Ты женишься на мне?» или «Твое предложение выйти замуж еще в силе?»
Когда самолет начинает снижаться, задаю вопрос:
— Ты сейчас на свою встречу?
— Да.
— Сможешь отвести меня?
— Тебя отвезут.
— Когда тебя ждать?
Он молчит.
— Ау, Егор!
— Я не приеду, — отвечает скупо.
— Я могу приехать к тебе.
— Нет.
Это категорическое «нет» звучит приговором. Кажется, я начинаю понимать.
— Завтра? — спрашиваю, затаив дыхание.
— Нет.
Мне уже все понятно, но зачем-то задаю очередной вопрос:
— Послезавтра?
— Лис, — начинает он, но я не хочу этого слышать.
Сейчас он начнет говорить, как нам было хорошо, но пришло время расстаться. Я не готова это выслушивать.
— Мы больше не увидимся? — сжимаю руки до боли.
— Нет.
Он уже все решил. Я ему не нужна. Конечно, ему нужна другая. Милая, домашняя. Чтобы дом — полная чаша, завтраки в постель, обед из трех блюд и занавески в горошек. Зачем ему я? С кучей проблем, безумной работой, разбитым сердцем? Так пусть скажет прямо, а не ходит вокруг кругами.
— Я могу спросить почему?
— Ты ведь поняла.
— Да. Тебе нужна жена, дом, дети. Я вряд ли смогу все это тебе дать. Да?
— Мне нужна ты.
— Но?
— Я мужчина. Я не могу и не хочу так жить.
— Так это как?
— Отпускать тебя рисковать собой и оставаться в безопасности. Это противоестественно.
— А если бы было наоборот? Ты бы сменил работу ради меня?
— Не знаю. И разве сейчас в этом дело?
Мы молчим. Хочется крикнуть: «Просто скажи, что любишь! И я постараюсь измениться!» Но он молчит.
— Ты прав, — соглашаюсь, когда от его молчания становится нестерпимо больно. — И знаешь, я тебя прекрасно понимаю. Ты не изменишься, я не изменюсь. Ты нашел идеальный выход из этой ситуации.
— Лис..
— Меня отвезут?
— Конечно.
— Спасибо.
— Не за что.
Нас встречают его подчиненные.
— Отвезете Елизавету Петровну, — дает распоряжение Рокотов, стараясь не смотреть в мою сторону.
Я не заплачу, ни за что не заплачу. Откуда-то находятся силы, что бы сказать:
— Ну, что, Рокотов, давай прощаться?
Подхожу к нему, обнимаю, пряча лицо на груди. Я не заплачу!
— Спасибо тебе, Рок. За все. Береги себя.
Последний раз вдыхаю его запах, что бы запомнить навсегда. Делаю шаг назад.
— И ты.
— Ну, прощай.
Ухожу вслед за водителем. Прямая спина и вежливая улыбка. Я не заплачу!
43
Мой
Меня, в который раз, спасла работа. А еще Володя Кипреев. Он позвонил, когда я еще ехала домой.
— Лиза, наконец-то! Ты уже дома?
— Нет, еще только в пути. Дома буду минут через сорок.
— Я подъеду?
— Володь, мне даже к чаю подать нечего.
— Я куплю.
В его голосе было столько настойчивости, а мне сейчас не хотелось быть одной, что я согласилась. К моему дому мы подъехали одновременно и встретились у подъезда. Я с рюкзаком и Володя с кучей пакет из супермаркета.
— А где Егор? — удивленно спросил Кипреев.
— Нет его.
— Куда его нелегкая понесла? — недоумевал Володя.
— У него встреча, — доставая ключи, как можно безразличнее ответила я.
— Вот и хорошо, а тут коньяк прихватил. Когда он будет?
— А его не будет, — я открыла металлическую дверь и вошла в подъезд.
— Как?
— Володя, его не будет. Никогда. В моей жизни, — поднимаясь по лестнице, сообщила другу. — И давай больше не будет о нем говорить, хорошо?
Надо отдать должное Кипрееву, у него поразительное чувство такта.
– Я тут пирожных купил, как ты любишь.
— Тогда пойдем чай пить.
— Может, хочешь отдохнуть? — завуалированный вопрос о том, не хочу ли я побыть одна и наплакаться вволю.
— Пошли, пошли, — я вызвала лифт. — Я уже достаточно наотдыхалась.
Мы пили чай, я рассказывала о своих приключениях. Легко, словно пересказывала сюжет захватывающего боевика. Кипреев слушал внимательно, разглядывая меня.
— Лиза, с тобой точно все нормально?
— Я жива и здорова. И даже собираюсь завтра на работу. Как ты?
Мы поговорили немного, после чего Володя ушел. Я распаковала свои нехитрые пожитки, сходила в душ и засела за работу. Потом позвонил дед.
— Дома?
— Как видишь.
— Я старый и больной человек.
— Ты единственный, кто меня понимает.
— Да уж, — фыркнул дед и деловым тоном добавил: — Завтра в семь жду на работе. И вещи прихвати. Скорее всего, с работы и полетишь.
— Ты уже в курсе?
— Я, между прочим, пока еще твой начальник. Кстати, как там твой Рокотов?
— Наверное, хорошо. Только он не мой.
— Что случилось?
— Ничего, ровным счетом.
— Лиза, я старый человек. Ты можешь изъясняться более доходчиво?