Поцелуй или жизнь

Литвинова Ирина А.

— Знамо дело, кто-то из наследников появился, — выдал Его Светлость, и голос его звучал как-то непривычно… и глаза снова стали жутко-прозрачными. — Избавился и от действующей королевы, и от законного наследника.

— Теперь очередь за мной, — искривил губы в печальной усмешке Гарет, а сам шепнул мне в мыслях, чтобы молчала про артефакт. — Так вот, в тот день, когда вы, леди Шамали, прибыли в Зеленый Горб, я принял вашего слугу за Франциска. Меня не смутил даже его цвет глаз, ибо заморочить можно практически все, что угодно. Я опознал в ем сына Хаоса, чуял родственную кровь. Я уверен — тот, кто прячется под именем Азизам, из Веридорских. Судя по любви к порсульскому, да еще и принимая во внимание

тот факт, что у нашего с Пенелопой отца была сестра-близнец, уже промелькавшаяся в легендах как демоница страсти Персия, Дочь Хранителя, этот неучтенный претендент на трон — один из моих "восточных кузенов". К сожалению, проверить это никак нельзя, потому как Персия, спустя десять лет после смерти своего первого мужа первого Великого султана Объединенного Порсура могучего Кайсара, повторно вышла замуж, на этот раз за самого талантливого мага всего Востока, шаха Ардешира. Поговаривали, что он, ко всему прочему, милостью Богов еще и чернокнижник. В любом случае, потомков Персии от второго брака раскидало по гаремам всего Крайнего Порсула, там концов не найти.

— То есть велика вероятность, что у меня гостит убийца королевской семьи соседнего государства, — подвел итог Его Светлость.

С катушек съехать можно… Нет, это не может быть правдой! Не сходится: и Жак, и Азизам говорили, что до нашей встречи много лет жили в столице Веридора. Предположим, Азизам мог соврать, но Жак, столько раз вспоминавший свое служение в доме семьи "молодого господина", должен был хоть раз, да проговориться! Как бы то ни было, Азизам защищал меня, успокаивал после вспышек активности расшалившегося Дара, я за невероятно короткий срок я немыслимым образом прикипела к нему, значит, я буду до конца отстаивать его невиновность.

— Вы ошибаетесь, — холодно произнесла я. — Да, Азизам не дворовый служка. Он — мой телохранитель, превосходный меченосец и доблестный воин. Естественно, ему не знакома такая премудрость, как уборка.

— Вы так ревностно защищаете его… — снова неприятно прищурился граф.

— А вы — так ревностно нападаете на всякого, кого вы додумались записать в мои любовники, — в тон ему отвечала я.

— Все, Себастьян, теперь к тебе очередь выстроится из тех, на кого надо бы понападать, — не мог не внести свою лепту в очередной назревающий конфликт Бесноватый.

— А это идея, — вдруг удовлетворенно осклабился хозяин Зеленого Горба. — Леди Шамали, как владетель этих земель и ваш будущий муж, я желаю убедиться, что ваш слуга — достойный телохранитель, которому можно доверить вашу охрану. Завтра я сойдусь с вашим Азизамом в честном поединке на мечах, и если он проиграет мне — уберется в твердыню Грант вместе с леди Никалаэдой, когда та поправится.

— А если выиграет? — с вызовом спросила я.

— Это вряд ли, — это уже Бастард Тьмы. — Чтобы уложить на лопатки Себастьяна, даже мне попотеть придется, а я в свое время слыл первым воином Веридора…

Кажется, Гарет хотел сказать еще что-то, но тут лицо Его Светлости исказилось, и обессиленно оперся локтями о колени. Я хотела было кинуться к нему, чтобы спросить, что с ним, но меня остановил голос Гарета:

"Не надо. Я помогу ему, сейчас приступ не очень сильный. Приходи ко мне завтра… вернее уже сегодня. Я тебе все расскажу, — а потом добавил. — Иди, пожалуйста, он не хотел бы, чтобы ты видела его слабость".

Да, страдают мужчины гордостью… Ну ладно, напоследок подарив Гарету улыбку, я побрела к себе. Сумасшедшая ночка… которая приготовила мне еще одно потрясение.

Когда я проходила мимо покоев леди Никалаэды, черт меня дернул заглянуть в ней! Неслышно скользя так, что меня и оборотень не расслышал бы, я просочилась сперва в гостиную и начала пересекать комнату… когда услышала из-за приоткрытой

двери тихое дивное пение. Неужели Франсуа? Подкравшись к самой спальне, я осторожно заглянула внутрь… и чуть не отпустила душу в Царство Мертвых!

На первый взгляд мне показалось, что на краешке кровати леди Никалаэды силит приведение, таким нечеловеческим мне показалось это существо. В длинном, до щиколоток, простом прямом белом платье (один в один ночная рубашка!), там сидела девочка, на вид лет десяти, с кожей настолько бледной, что казалось, что она ни разу в жизни не видела солнца. Снежно-белые локоны до пояса добавляли ее образу сходства с чем-то потусторонним и загробным. А еще она пела… тихо печально пела, как неусопшие души… От призрака ее отличали только глаза, ярко выделяющиеся на фоне белого и бледного… большие выразительные чернющие глаза темнее самой Тьмы, в которых уже полыхал огонь Изначальный…

7.12

Так, спокойствие. Это просто ребенок. Да, на первый взгляд выглядит… хм, необычно. Но я же смогла привыкнуть к внешности Его Светлости, хотя его с первого взгляда заподозришь в самом непосредственном отношении к свежеподнятой кладбищенской нежити. А тут всего лишь девочка на призрака смахивает!

Глубоко вздохнув, я решилась зайти в комнату, нарочно громко закрыв за собой дверь, чтобы не напугать девочку внезапным появлением. Она и в самом деле уставилась на меня настороженно, но вроде не собиралась ни плакать, ни убегать, ни что еще там может выкинуть испугавшийся ребенок. Кстати говоря, сколько же ей лет? Сперва я решила, что десять. Ну, я, кажется, была примерно такого роста в десять… но, приглядевшись, я поняла, что под свободной рубахой простого покроя угадывается уже частично сформировавшаяся женская фигурка. И в то же время лицо совсем детское, но все равно сходство с леди Никалаэдой очевидно.

— Привет, — приветливо улыбнулась я ей, присаживаясь на корточки у кровати. Кем бы она ни была, все дети охотнее доверяют таким же маленьким, как они, а не большим взрослым, взирающим на них сверху вниз. — Как тебя зовут?

— Франсуаза, — ответила девочка, тоже улыбаясь мне.

Ну да… с умением графов Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон выбирать имена своим детям, ожидаемее была бы разве что Гвейна. С другой стороны, практически точно отец этого чуда не Гарет.

— А меня Ника, — представилась я. — Я здесь в гостях. Скажи, а почему ты не живешь в доме? Я тебя здесь никогда не видела.

— А ты никому не скажешь?

— Буду нема, как рыба, — искренне пообещала я.

— Я боюсь страшного лорда. Он хотел убить меня.

Да такую красоту ночью при плохом освещении встретишь — с перепугу каким-нибудь боевым заклинанием запульнешь. Но интересно, о ком она? Вряд ли о Гарете, он, конечно, весь в шрамах, но должен же отличать своих сородичей от привидений, тем более что это, выходит, его внучка.

— А кто такой страшный лорд?

— Змей, — доверительным шепотом поведала Франсуаза. — Он думает, что я умерла, когда была совсем маленькая. Он усыпил меня зельем, положил в ящик и закопал в саду, но меня нашел папа. Мне сказали прятаться от Змея, но я иногда дразню его. Он меня за неприкаянную душу принимает!

Боги, что за страсти… Лорд Себастьян? Живьем зарыл в саду новорожденную племянницу?! Так, ладно, сейчас разберемся…

— То есть ты живешь с папой?

— И с Франциской, — с готовностью выложила Франсуаза.

Держите меня, кто-нибудь… А Себастьяны там случаем нет?

— А Франциску тоже хотел убить страшный лорд?

— Не-е-ет, — протянула девочка. — Он про нее не знал. Мама, — взгляд на леди Никалаэду, — хотела избавиться от нее, но папа не позволил. Теперь мы вместе прячемся от страшного лорда и от мамы.