Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
– Молоды?! – вскипел кузен.
– Им было столько, сколько нам сейчас! Мы рискуем жизнью, он в нашем возрасте обнимался с другом и строил планы захвата власти!
– Он изменился, Гарри! Просто изменился, и всё! Может, в семнадцать он и верил в эту ерунду, но вся остальная его жизнь была посвящена борьбе против Тёмных искусств!
– Подумай сама, чего он от меня всё время требовал, Гермиона! Поверь, я знаю, что делаю, поверь, хоть я тебе не доверяю! Ни разу он не сказал всей правды!
– Голос Гарри сорвался и он замолчал.
– Он любил тебя, — прошептала Гермиона. — Любил, я знаю.
Гарри уронил руки.
– Не знаю, Гермиона, кого он любил, только не меня.
Гарри подобрал упавшую в снег волшебную палочку Гермионы и снова сел у входа в палатку.
– Спасибо
– Даже не думай, что я отсюда уйду, - покачала я головой. Гарри устало посмотрел на меня, пожал плечами и молча уставился в пространство, уйдя в себя. Я достала из сумки мамин блокнот и принялась его листать, не касаясь изображений, хотя и заметила, что там осталась парочка рисунков, которые я не посмотрела… Сколько еще тайн оставалось за образами тех, кого я любила и кому доверяла? Я не знала ответа на этот вопрос и сомневалась, что хочу его знать…
Третье лицо
Оливия Говьер дописала письмо, запечатала конверт и чуть пошевелила пальцами правой руки. Желтоватая бумага с зеленой печатью исчезла в воздухе. Валькирия медленно поднялась из-за стола и прошла к небольшому застекленному шкафчику в глубине комнаты. Бумаги, бумаги и бумаги… Их в ее кабинете были настоящие груды, хотя едва ли и половина из них имела большую значимость для сложившейся ситуации. Почти все они были просмотрены и визированы Советом или лично Оливией, новые аккуратной стопочкой лежали на столе. Донесения из множества Министерств, стран и школ магии, жалобы, письма… На самом деле деятельность валькирий сопровождалась огромным бюрократическим хаосом уже достаточно давно, ведь многие страны, в которых существовали валькирии, заявляли о том, что «этих дамочек» будут контролировать. Вот и контролировали, заваливая Федерацию сотнями сов каждую неделю. Однако многие страны не только не контролировали валькирий, но и прислушивались к ним. В том числе огромный вес в своих странах имели валькирии Франции, Британии, Штатов, Румынии… Чехии, хотя Оливия в своей собственной «порученной стране» была последний раз лет пять назад без сопровождения Совета. Там в основном хлопотала ее преемница, Марта, милая женщина сорока пяти лет. Очень многие валькирии брали себе учениц, по желанию, конечно, и готовили их к тому, чтобы стать валькириями. Когда-то и сама Оливия была такой же ученицей. Валькириями чаще всего становились осознанно, по желанию, приходя к этому сами. Ведь это требовало определенного отказа от обычной жизни. Но при том те десятки валькирий за столетие, что сталкивались с Негласным Правилом, нарушали его, или не целуя никого, или целуя выбор, реже искренне любимого человека. Саму Оливию такое миновало, более того, она так и не применила Поцелуй. Как-то не случилось…
Однако то письмо, что она отправила сейчас, было крайне важным. И ответ на него Оливия прочтет в любое время суток и в любом месте. Она долго следила за сестрами и долго присматривалась к уликам и доказательствам. Но подтверждение было найдено, только в Совете было две валькирии-предательницы. Одна была скорее информатором, но вот вторая… Ядвига изначально не понравилась ни Оливии, ни Гертруде, но ее примерная работа в течении десяти лет вывела ее в списки тех, кого могли пригласить в Совет. И когда погибла японская валькирия полтора года назад, Ядвига откликнулась на вызов первой. В итоге семью голосами из девяти и решением Анны Ядвига Новак стала валькирией Совета Десяти. Мерседес спустя пару месяцев пригласили на место исключенной из совета валькирии из Австралии. Саму Оливию на долгие годы исключила из Совета Анна, и вернулась она вместо валькирии из Прибалтики (она присматривала за тремя странами, что тоже было возможно для Федерации), когда та нарушила приказ Анны. Но все эти годы Оливия и Экала находились в теплых отношениях и Оливия была посвящена в планы Тезлы более, чем кто-либо еще. Снятие с должности было так же договоренностью… Да и причина – пустячной.
Оливия направилась к выходу в Изумрудный коридор, как вдруг снаружи донесся тихий вскрик Найи, ее помощницы
– Наставница Оливия, я хотела бы узнать, нет ли для меня поручений, я освободилась от тех повесток, которыми вы просили меня заняться, - какая-то прозрачная тень мелькнула за ее спиной в проеме растворенной двери. Оливия сделала глубокий вдох, радуясь, что успела отослать письмо. Она прекрасно понимала, что это за тень и зачем пришла Ядвига.
– Нет, валькирия Ядвига, сегодня ты можешь отдохнуть. Завтра у нас совещание, - она улыбнулась, погладив отворот своего синего платья. Новак, снова кивнув, удалилась. Дверь закрылась за ее спиной и Оливия взмахом руки вызвала щит, закрывший ее от посланной было молнии. Ее глазам предстал ухмыляющийся молодой человек со светлыми волосами. Еще один, мужчина лет сорока, материализовался рядом с дверью.
– Неплохо для старухи с даром, - гадко ухмыльнулся Ватли, послав в Оливию проклятье. Женщина увернулась, закрывшись щитом. Виктор и Ватли переглянулись. По кабинету заметались красные и голубые молнии, одна из груд бумаг на столе вспыхнула черным пламенем. Говьер больше защищалась, лишь изредка атакуя противников, но метко. Вскоре женщина достигла двери, а Виктор, хватаясь за обожженную руку, кричал какое-то проклятье в ее адрес… Ватли взглянул на валькирию ярко-желтыми глазами, и желудок женщины болезненно скрутило в узел. Она схватилась за живот, сделав жадный вдох.
– Держись, тварь, - Ватли улыбнулся, открывая ровные зубы. – Я глава ифритов.
– А я – великая валькирия Совета, - Оливия метнула в него ослепительно-белый шар и распахнула дверь. По коридору торопливо бежали около десяти валькирий, кто-то уже издалека щелкнул пальцами и Виктор отлетел в дальний угол комнаты. Ватли оглядел остальных зловещими желтыми глазами и посмотрел на Оливию. Что-то черное мелькнуло около уха женщины, и мгновение спустя страшный крик боли прорезал тишину Дворца Сов. Ватли с гадкой и зловещей ухмылкой схватил Виктора за запястье, поднял в комнате туман, от которого противно пахло серой и еще чем-то… Когда же Совет и остальные подоспевшие валькирии убрали туман, ни ифрита, ни Хранителя не было в комнате. А парнишка лет семнадцати, в черном плаще, испуганно смотрел на три десятка женщин в белых мантиях, столпившихся около женщины, которая и кричала от боли, пытаясь разжать ее пальцы.
– Бонкус, - прошептал мальчишка. Рука Оливии разжалась и дымящийся ингатус упал на пол. Валькирии обернулись к нему. – Не убивайте меня, я и так умру… У меня был только один ингатус… - захлебываясь слезами, попросил мальчик. Гертруда взглянула на Оливию. Та едва дышала, а от почерневшей руки бросало в дрожь. Женщина склонилась к подруге, что-то шепча на латыни и уронила на руку несколько слезинок. Кожа перестала дымиться.
– Отнесите ее в комнаты исцеления и усыпите. Надолго, - приказала Гертруда. Несколько валькирий, под руководством Федерики, исполнили указание. Остальные, а их оставалось еще больше дюжины, посмотрели на мальчика-Хранителя.
– Не убивайте меня… - тот сжался в комочек, с ужасом глядя на женщин. На лицах всех царило сейчас жуткое выражение холодного спокойствия. Безжалостный и суровый суд стоял сейчас перед мальчиком. Спокойный и тем лишь сильнее приводящий в ужас.
– Ты и так умрешь, - отозвалась одна из валькирий, магией поднимая мальчишку на ноги. – Мы можем это лишь ускорить. Ты хоть понимаешь, на кого ты напал? – он отрицательно помотал головой, оглядывая белые стены с черными пятнами от угодивших в них заклинаний, сожженные бумаги и разбитые стекла. Порванную обивку дивана… - Это была Великая Валькирия Совета, - произнесла валькирия ледяным голосом. Весь ужас того, что его ждет, тяжелым грузом навалился на мальчика. Он закрыл лицо руками, разрыдавшись… Кто-то из валькирий положил руку ему на плечо, холодно и достаточно сильно толкая его к выходу.