Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

Астромерия

Когда я уже хорошо отоспалась и силы ко мне вернулись, я встретилась с Ивз, обрадовавшимися при виде меня, и Бродягой. Аннет подарила мне рисунок – большая белая сова с расправленными крыльями и солнышко над ней. И написанное неровными крупными детскими буковками «Кэтти»… При виде этого наивного рисунка милой девчушки с белыми косичками и ее младшего братика на глаза впервые за последние дни навернулись слезы не от отчаяния и боли, а от чего-то светлого и теплого. Рука, пока я разглядывала это творение малышей – неровное, местами трогательно-нелепое – машинально погладила животик. Когда-нибудь под таким рисунком будет написано «мама»… Когда-нибудь, когда больше не будет войны…

Майкл и впрямь устроил мне «нравоучение»,

продлившееся полдня и заставившее меня еще больше почувствовать себя идиоткой, пошедшей на поводу у эмоций и совершившей в результате глупость. Тем острее это ощущалось, что нотации читал Майкл, обычно никогда меня не поучавший. В итоге под натиском двух рассерженных ифритов я согласилась подождать, пока успокоится Гарри, и вернуться к ребятам. После этого Влад и Майки от меня отстали. А вот Жозефина, узнав, что я жду ребенка, окружила меня поистине материнской заботой. Хотя беременность и протекала у меня достаточно легко, а при составленном заботливой матерью Райли питании и с лекарством Норы токсикоз тоже почти не проявлялся, так что страдания мои постепенно уменьшились и беспокойства не причиняли.

С Кас же, милой оптимистичной девчушкой, у меня сложились приятельские отношения. Как когда-то с Анжи…

Помня о словах Элеоноры, я каждую ночь, укладываясь спать, старательно погружалась в мысли о Диадеме, пытаясь изгнать все прочие мысли из головы. Желание сформулировано было уже давно. Я видела ее постепенно все подробнее и подробнее, меня никто не злил и вроде бы мое состояние нормализовалось. Ненадолго, правда. Потом я начала осознавать, что в мою голову время от времени словно кто-то пытается проникнуть. Странное ощущение чего-то постороннего в разуме, но, однако, явно неспособного пробить защитные свойства моего дара. Димитр.

Диадему же я видела с каждым разом все яснее и яснее. Я видела ее изгибы, мельчайшие вкрапления изумрудов в узоре переплетенных веточек, крючков, спиралек. Нора сказала чистую правду, говоря, что более прекрасного украшения не видела никогда. В этой короне было что-то неуловимое, притягивавшее и очаровывавшее.

В последнюю неделю марта Димитр наконец-то проявился. Точнее, он и раньше пытался и с каждым днем все больше, и вот ему до меня добраться удалось…

Я спала, когда это случилось. Внезапно мой рассеянный сон непонятно о чем (работа кого-то из трех ифритов, следивших, чтобы кошмары мне в моем положении не снились), сменился куда более четким.

Темное помещение, освещенное множеством, сотнями черных свеч в высоких канделябрах. Каменные стены и пол, высокие сводчатые потолки. На полу выложенная темным мрамором на фоне серого камня перевернутая пентаграмма, в центре которой стоит высокая темная фигура, закутанная с головой в черный плащ. Очень странное ощущение страха, смешанного с вековым спокойствием витало в воздухе вокруг. Могущественная темная магия пропитала каждый камушек стены. Кроме канделябров в помещении – ничего. Вообще ничего. Ровным счетом. Лишь двустворчатая огромная дверь далеко в противоположной стене. В руках фигуры – что-то, укрытое черным бархатом. Но я знаю, что. Я чувствую ее неприязнь, страх, желание ускользнуть от него, стремление ко мне, к свету… Диадема. Ткань с нее соскальзывает, а затем и капюшон сползает с лица того, кто ее держит. Димитр усмехается такой знакомой усмешкой, что меня бросает в дрожь.

– Наконец-то получилось, Кэтрин, - улыбается он. Я понимаю, что нахожусь не там, и все же он смотрит мне прямо в глаза. – Здравствуй, лапушка! Рад тебя снова видеть!

– Я тоже, - отзываясь, я не открывала рта. Но голос мой, хотя и какой-то странный, отчетливо звучал, гулким эхом отдаваясь от стен.

– До тебя, думаю, уже дошла информация о том, что я пригласил твоего отца погостить в моем замке, - Димитр перешел к делу. Я заметила паутинку царапин на его

пальцах и то, что руки его подрагивали от напряжения. – Теперь мы, и в частности твой папа, хотим повидаться с тобой. У меня есть, что тебе сказать, лапуля. У мистера Реддла тоже. И если все пройдет хорошо и ты будешь умной девочкой, то папочка к тебе вернется. Если нет… - он горько вздохнул. – Что ж, ингатус одной нашей последовательницы так и рвется к его уху и я боюсь, однажды она его не удержит, - Димитр гадко улыбнулся. – Ты получишь отца, если придешь одна, ну, максимум – со своими ифритами. В Черный Храм, это такое здание в лесу, впрочем, Влад знает, где это. Завтра в полночь. Если не придешь, дорогуша, ингатус крайне огорчится и может вырваться, - он посмотрел мне в глаза и секунду спустя я проснулась, обливаясь холодным потом. Еще минуту спустя растормошила Кас и нашла Влада с Майклом, корпевших над какими-то свитками и книгами в кабинете, где Нора проводила ритуал. Нас охраняли ифриты, все трое, каждые сутки сменяющиеся два аврора и если Влад уходил, прибывал кто-нибудь из валькирий. Правда, он уходил всего дважды, в первый раз его заменила Ту Ким, во второй – Мерседес и Федерика.

– Димитр показался, - начала я. У нас давно имелся план действий на подобный случай, но посвящены в него были только мы и Гертруда с Анной. Остальные сестры оставались в неведении. До сих пор…

***

Ночное небо, тусклые бледные звезды и огромный лес под холмом, на вершине которого мы стояли. Влад огляделся и повел нас к черным в темноте колоннам, образовывавшим остов какого-то когда-то тут стоявшего здания. Время близилось к полуночи. Кассиопея чуть вздрогнула, крепче уцепив мою руку и все три ифрита достали палочки. Я сделала глубокий вдох, осознав, что начинаю жутко волноваться, сжала правой рукой маховик, готовя себя к тому, что на нас могут напасть в любой момент. Но Димитр сдержал слово.

Их было примерно три десятка, стоявших посреди прямоугольника из колонн и остатков древних стен. Все закутанные с ног до головы в черное, в освещении чего-то напоминавшего факелы на колоннах вокруг.

– Кэтрин, лапушка, я начинаю тобой гордиться, - раздался ехидный голос, когда мы четверо вступили в проем между кусками обвалившейся стены. Димитр выступил вперед и учтиво кивнул. – Рад тебя видеть!

– Я тоже, - я сглотнула. – Мы выполнили твое условие. Чего ты хотел? – деревья на склонах скрипели от порывов холодного ветра, что-то потрескивало там под лапами ночных животных. Где-то внизу, далеко, ухнул филин… Что-то жуткое было в этом месте, пугающее. Я крепче сжала маховик. Самым опасным и пугающим тут были Хранители. Не место.

– Как ты знаешь, твой отец пожил некоторое время в нашем замке, - кивнул Димитр. – Так вот. Сейчас мы с ним хотим тебе кое-что рассказать. У нас с ним и у Элеоноры с ним же было много любопытных и продуктивных бесед, он поразительно умный и опытный человек, - с притворным восхищением отметил Верховный Хранитель.

– Ближе к делу, - прервал его Влад, прищурившись. Димитр перевел взгляд с меня на брата.

– Владислав, брат мой, я рад видеть тебя в добром здоровье, - улыбнулся он. – Я очень соскучился, мы так давно не виделись. Странная штука – война, - он задумчиво облизал кончики пальцев и свел их вместе.

– Ближе к делу, Димитр, - повторил Влад. Матей пожал плечами и бросил через плечо:

– Нора! – через пару секунд женщина в длинном черном плаще вышла из толпы Хранителей, ведя за локоть высокого худого мужчину в довольно потрепанной одежде, это было видно даже в тусклом освещении. Щеки заросли черной щетиной с седыми волосками, на висках появилась седина. На щеке – след от ожога, шрам. Я с величайшим трудом удержалась от того, чтобы вскрикнуть. Отец. Живой и относительно здоровый. Он оглядел нас и взгляд его остановился на мне. Губы тронул след слабой улыбки.