Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
Я не заметила, как мои размышления сменились сном, и более того я даже не уверена, насколько сном все это было. Не уверена до сих пор.
***
Я сидела на подоконнике в огромном особняке, касаясь босыми ногами голого камня стены и тоскливо смотрела в звездное небо. Черное длинное бархатное платье закрывало мои поджатые колени, а снятые с ног ботинки стояли под окном, на которое я и забралась. Мне было примерно лет двадцать, наверное, как и тогда, в последний год войны. Где-то в глубине особняка слышались негромкие голоса и визгливый женский смех, а я, обхватив колени руками, смотрела в простор темной,
– Она давно умерла… Почему он не видит меня? – с тоской прошептала я, по щеке потекла слезинка. – Я ведь рядом, я живая… Такая же, как он, - я зачем-то закатала левый рукав платья и посмотрела на выжженную на коже Черную Метку. – Почему все так?! – в дверь постучали и на мое резкое «заходите» в комнату заглянула голова Хвоста.
– Миледи, Милорд ушел по делу, но тут остались Нотт и Снейп, - доложил он, дрожа всем телом. – Желаете поужинать?
– Не желаю, Хвост. Позови ко мне Снейпа, - презрительно отвечаю я. Хвост, изгибаясь в поклоне, уходит и вскоре дверь открывается вновь. На пороге возникает мужчина в черной рубашке, черных брюках, с длинными черными грязными волосами и крючковатым носом. Отчего-то внутри у меня, той, другой меня, все сжимается, сладко и одновременно болезненно.
– Вы желали меня видеть?
– осведомился он абсолютно холодным голосом. Даже не просто холодным, скорее ледяным.
– Я слышала об успехе выполнения тобой задания Милорда, - Северус проходит в комнату, я магией запираю дверь и накладываю чары, защищающие от подслушивания и подглядывания. Мои босые ноги касаются холодного пола и потом ковра на полу… - Присядь, - я указываю на кровать – единственное, на чем можно сидеть в этой спальне. И сажусь рядом. От холодного, равнодушного взгляда черных глаз, которого реальная я никогда и не видела, той мне хочется плакать… - Ты показал себя блестящим…
– Слугой? – вкрадчиво уточняет он, когда я заминаюсь с подбором слова. Я тут же мотаю головой.
– Нет конечно! Помощником, вот…
– Спасибо, я польщен. Простите, у вас все?
– Нет… Северус, скажи, почему? Я живая, теплая, рядом с тобой, а ты не хочешь увидеть этого и смотришь на давно покойную женщину, едва ли хоть когда-то любившую тебя! Неужели ты не видишь меня?
– Я вижу чудовище, - черные глаза проницательно заглядывают в мои. – Когда после его воскрешения он нас познакомил, ты все же была другой. В тебе оставалось хотя бы немного света… Теперь же его нет, хотя я вообще не понимаю, что ты тут делаешь. Валькирии среди таких, как мы, не место.
– Я не чудовище! – я не злюсь, мне, напротив, становится больно от его слов. Северус же отрицательно качает головой, все еще глядя мне в глаза.
– Ты хочешь знать, почему я выбираю ее, а не тебя? – я кивнула. Северус поднялся на ноги и вздохнул. – Она была живой, настоящей и доброй. Ты – управляющая временем холодная и злая колдунья.
– Не такая уж я и злая! – все-таки возмущаюсь я, Северус грустно качает головой. – Я не сдаю тебя ему! Хотя и знаю все. Я верю, что ты одумаешься и отвернешься от старого хитреца…
– Вот потому я даже не хочу на тебя смотреть. Ты делаешь это не ради меня. Не тыкай мне этим. Ты все это ради себя же и делаешь! Ты думаешь только о себе, своем могуществе и власти. И не можешь оставить
– Я же люблю тебя! – он замирает на пару мгновений, потом оглядывается на меня равнодушными черными как ночь глазами и негромко отвечает то, после чего мрачная я бессильно оседает на пол, и даже реальной мне хотелось заплакать – я представила, что это он сказал бы тут, в нашей реальности, где я любима. В тишине комнаты безжалостно звучат несколько страшных, может быть, роковых для чего-то слов…
– А я тебя – нет, и никогда не любил бы, - за ним закрывается дверь, а я остаюсь наедине с ужасной болью. Он был моим выбором тогда, я не могла бы без него жить. Но тем было больнее – меня не любил выбор. И в том, что разговоры с ним и его слова как-то повлияли на ту, другую меня, я не сомневалась. Не знала я только того, как.
Видение сменилось. Теперь я стояла на каком-то пустыре, в мантии с капюшоном, но без маски. Рядом со мной, усмехаясь, стоял Димитр Матей и за нашими спинами, знала я, было полно Хранителей. Мы о чем-то мило и непринужденно беседовали, я хихикала, Димитр улыбался. Внезапно за моей спиной послышался шелест крыльев пары дюжин птиц и я обернулась. Димитр с усмешкой достал из рукава палочку, я же взяла в руку маховик, как-то по-змеиному сузив глаза.
– Нам пришлось вас еще и ждать, о великие и могучие валькирии, - насмешливо произнес Димитр, взяв меня под руку. – Что, вы снова будете угрожать Кэтти отобрать у нее маховик?
– Нет, - процедила Великая валькирия, приближаясь к нам в компании трех десятков валькирий в белых мантиях с зелеными лентами. В их взглядах на меня явственно читалось презрение и неприязнь. И я, реальная я, их понимала – я презирала себя из другой реальности. Я презирала свою эгоистичность и жестокость, свою злобу. Та я была не валькирией, та я была настоящим чудовищем. И теперь, начиная это осознавать, я все больше хотела в этот раз такой не быть… - К сожалению, вы не дадите нам отобрать маховик у этой маленькой ведьмы. Хотя она и заслуживает этого, прошлый раз показал нам, что это невозможно даже для Ледяной Королевы… Мы пришли забрать другое, то, что мы можем забрать. Точнее сообщить тебе, что у тебя этого больше нет, Реддл.
– Де Морт, - прошипела я, окинув их полным ненависти и презрения взглядом. – Я Де Морт.
– Так вот, - не сводя с меня глаз, отозвалась валькирия. – За все твои нарушения Кодекса Валькирий, за злобу, эгоизм, за то, что ты используешь свои способности во вред и за то, что ты предаешь своих сестер-валькирий, служа Хранителям…
– Мы партнеры, - прошипела я. Одна из валькирий поморщилась, по ее щеке потекла капелька крови из нанесенного то ли мной, то ли Хранителями, пореза…
– Замолчи, гадина, - процедила уже она. Я же, глядя ей в лицо, холодно произнесла «Круцио», вызывая у женщины адскую боль, доставлявшую мне явное наслаждение.