Почему исповедуются короли
Шрифт:
Себастьян разом припомнил, что видел невысокого, кривоногого шотландца спускавшимся по лестнице из покоев Джарвиса.
– Нет ли у вас предположений, зачем Дамиону Пельтану было с ним встречаться?
– Нет, совершенно никаких. – Француженка заглянула ему за спину, где нянька пыталась разнять дерущихся мальчишек. – Право же, monsieur, мне пора идти.
Коснувшись края шляпы, Себастьян склонил голову:
– Благодарю вас за содействие, леди Питер. Если вспомните еще что-нибудь, могущее оказаться полезным, дадите мне
– Разумеется.
Она повернулась, сильный порыв ветра дернул поля ее капора. Джулия Рэдклифф вскинула руку, чтобы удержать головной убор, и это движение обнажило кисть между краем лайковой перчатки и обшитого галуном манжета. На бледной коже четко проступали четыре багровых синяка.
Расположенных в точности так, как если бы разъяренный мужчина стиснул большой, сильной рукой хрупкое женское запястье.
ГЛАВА 21
Ангус Килмартин сидел в одиночестве за столиком у камина в мрачной, чересчур натопленной столовой клуба «Уайтс», когда Себастьян подошел к нему и устроился в кресле напротив.
– Не припомню, чтобы я приглашал вас составить мне компанию, – любезным тоном заметил шотландец, ни на миг не теряя обычного, слегка насмешливого выражения лица.
– Вот и хорошо, я не намерен засиживаться.
Килмартин крякнул и отрезал себе кусочек бифштекса.
– Слышал, вы недавно удостоились нового контракта с военным флотом, – обронил Себастьян.
– Да, верно.
– Мои поздравления.
Шотландец вскинул взгляд на визави.
– Звучит так, словно вы нимало этого не одобряете.
– С какой бы стати?
Всего двадцать лет назад Ангус Килмартин подвизался скромным торговцем в Глазго. Нынче же его средства были вложены чуть ли ни в каждую из прибыльных отраслей. На его ткацких фабриках в Йоркшире скатывалось в рулоны сукно, из которого шили форму для британских солдат и матросов. Его литейные цеха снабжали армию пушками и стрелковым оружием, а с его верфей непрерывным потоком сходили фрегаты и канонерки, помогавшие Британии править морями. За два военных десятилетия, пока английские ремесленники и мастеровые голодали, а на руинах домов его изгнанных из Хайленда соплеменников паслись овцы, Килмартин преуспел до степени, значительно превосходившей самые смелые человеческие мечтания.
– И действительно, с какой стати? – подхватил он, аккуратно намазывая маслом хлеб. – Так зачем вы здесь? Чтобы потолковать о моих деловых начинаниях?
– На самом деле меня интересует, как вы свели знакомство с французским доктором по имени Дамион Пельтан.
Шотландец нарочито неспешно прожевал кусок, прежде чем проглотить.
– Имеете в виду молодого человека, недавно убитого уличными грабителями в округе Святой Екатерины?
– Его действительно убили в округе Святой Екатерины, хотя я очень сомневаюсь в причастности уличных грабителей.
– А что заставляет вас полагать, будто я водил с ним знакомство?
– Вас видели спорившими в парке утром минувшего четверга. Кстати, именно
Поджав подбородок и опустив взгляд, Килмартин едва заметно усмехнулся и начал отрезать следующий ломтик говядины.
Себастьян внимательно наблюдал за ним.
– Итак, вы не отрицаете факта вашего знакомства?
Задержав вилку на полпути ко рту, шотландец невинно округлил глаза:
– С какой стати? Пельтан был врачом. Я консультировался у него по вопросам медицинского характера. Не считаю нужным посвящать вас в подробности.
– Хотите убедить меня, будто встретились с доктором в парке, чтобы обсудить лечебные дела?
– Я не искал с ним встречи. Мы столкнулись случайно, и между нами завязалась дискуссия.
– По медицинскому вопросу.
– Именно.
– Любопытно, откуда вы узнали о докторе Пельтане? Он в Лондоне совсем недавно.
– Мне его порекомендовали. Не припомню доподлинно, кто.
– Возможно, кто-то из Бурбонов? – сардонически предположил Себастьян.
Килмартин улыбнулся, не разжимая губ, и пожал плечами:
– Возможно. Но не поручусь.
Виконт обвел взглядом элегантный, высокий зал.
– Полагаю, до вас доходили слухи?
– Лондон то и дело полнится слухами. Какие вы имеете в виду?
– Будто фиаско в России ослабило Наполеона до такой степени, что он не прочь прощупать возможность заключения мира с Британией.
– Этому не бывать, – заявил Килмартин.
– Вы так уверены?
– Наполеон никогда не согласится на условия англичан.
– А если согласится? – Себастьян всмотрелся в лицо собеседника. – В случае замирения вам предстоит лишиться немалых прибылей.
Улыбка шотландца не дрогнула ни на секунду.
– Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
– Верно. Однако некоторые события можно отсрочить. Особенно если заинтересованный в этом человек достаточно беспощаден, чтобы не гнушаться любыми средствами.
Крепче сжав вилку и нож, Килмартин подался вперед:
– На что вы намекаете? Будто я устроил в каком-то закоулке засаду на Дамиона Пельтана, надеясь этим сорвать планы делегации из Парижа? Совершеннейший абсурд.
– Я не говорил, что Пельтан был членом делегации из Парижа.
На какое-то мгновение эти слова словно зависли в наступившей тишине. Шотландец застыл, впившись в Себастьяна прищуренными серыми глазами. Легкая насмешливость на его лице сменилась угрюмой недоброжелательностью.
Держа нож на весу, Килмартин произнес, сохраняя тихий и ровный тон:
– Если бы мне приспичило положить конец трусливым попыткам Бонни замириться, то я порешил бы того жирного бывшего священника в личине дипломата. А не его врача.
– Слишком очевидно, – мотнул головой Себастьян. – Зачем убивать Вондрея, если можно избавиться от него другим способом? Этот человек болезненно одержим состоянием собственного здоровья. Потеряв личного врача, он, вполне вероятно, решит отказаться от своих дипломатических попыток и поспешит обратно через Ла-Манш. Нельзя исключать такой вот расчет.