Почему исповедуются короли
Шрифт:
ГЛАВА 24
– Проблема в том, миледи, что ваши жизненные жидкости не сбалансированы.
Достопочтенный Ричард Крофт, самый известный и уважаемый акушер в Британии, стоял спиной к огню, уткнув подбородок в складки белоснежного галстука. Это был худощавый мужчина немногим старше пятидесяти, с седеющими светлыми волосами, высокими залысинами, длинным, как и лицо, носом, четко очерченным подбородком и губами тонкими и бледными, словно бы от привычки все время неодобрительно поджимать и втягивать их.
Леди Девлин
– Я чувствую себя хорошо.
– Ах, – с уничижительной усмешкой Крофт зацокал языком и покачал головой, вызывая у Геро недостойное желание заехать ему в ухо. – Может, вы и чувствуете себя хорошо, только это, к сожалению, не означает, будто все идет должным образом. Что вы ели вчера?
Геро перечислила.
Крофт в ужасе замахал мягкими белыми руками:
– Но это слишком много! На завтрак вам следует ограничиваться лишь чашкой чаю, причем не раньше десяти. Затем в два часа пополудни можно съесть немного холодного мяса или фруктов, но не то и другое. Ужин должен быть таким же скромным – жидкий суп, например, или кусочек курицы с небольшой порцией овощей. Все вареное, естественно.
– Если я буду следовать предложенному вами режиму, то вскоре ослабну так, что не смогу перейти эту комнату.
– Именно в этом вся суть, миледи!
– Вчера я читала статью доктора Агостины де Фиоре из Падуанского университета…
– Женщины? – негодующе выплюнул Крофт. – Итальянки?!
– … которая утверждает, что хотя, находясь в положении, и нужно стараться не набирать лишний вес, тем не менее важно по-прежнему употреблять достаточное количество разнообразной и здоровой пищи. Голодание не только ослабляет здоровье будущей матери, но также подвергает риску ребенка.
– Совершеннейший вздор! – Крофт прочистил горло: – Надеюсь, вы принимаете прописанное мной слабительное?
– Мне от него делается нехорошо.
– Вам и не должно делаться от него хорошо! Оно предназначено, чтобы вернуть ваши жизненные жидкости в равновесие. Миледи, прошу, вы обязаны доверять мне в данном вопросе. – Доктор сложил ладони вместе, словно в молитве. – У вас излишне цветущий вид и слишком много энергии. К этому сроку пациентки, которые следуют моим ограничениям, бледны и апатичны, как и подобает женщинам, готовящимся рожать. Мне придется опять прибегнуть к кровопусканию.
Геро молча наблюдала, как Крофт ставит таз и достает из саквояжа ланцет.
– И боюсь, весьма обильному, – добавил он. – В сложившихся обстоятельствах было бы неразумно пустить менее двух пинт [27] .
– Двух пинт?!
– Именно, миледи, – подтвердил Крофт, наступая на пациентку с плотно сжатыми губами и взглядом, выражающим устало-снисходительное презрение к слабому полу, с капризами которого он вынужден бороться изо дня в день.
* * * * * * * *
27
Две английские пинты – это на полстакана больше литра (1,137).
К тому времени, когда Себастьян добрался до Брук-стрит, пошел снег. Большие, мягкие белые хлопья слетали на землю, припорашивая мостовую и железные перила
– Сыровато на улице, милорд? – поинтересовался дворецкий Морей, принимая у хозяина шляпу, пальто и перчатки.
– Боюсь, до вечера нам грозит куда больше сырости. – Взгляд Себастьяна упал на скромную мужскую шляпу, лежавшую на соседнем стуле. – Вижу, приехал доктор Крофт?
– Да, милорд. Он…
Дворецкий запнулся от донесшегося сверху дребезжащего грохота.
Мгновение спустя по лестнице, развевая полами черного сюртука и обеими руками сжимая перед собой саквояж, пулей слетел невысокий, худощавый человечек с опущенной головой, сжатыми в сердитую линию губами и упрямо выдвинутым подбородком. Но при виде Себастьяна он остановился, раздувая ноздри и дрожа всем телом от негодования.
– Лорд Девлин, – сухо поклонился Крофт, делая последний шаг с лестницы в холл. – Рад видеть, что вы дома, ибо это дает мне возможность лично сообщить вам, что я отказываюсь – да, отказываюсь! – впредь выступать в качестве акушера леди Девлин. Она упряма, своевольна и полна сумасбродных идей, почерпнутых из каких-то нелепых иностранных статеек. Она игнорирует мои советы, не выполняет предписаний, а только что швырнула в меня таз, когда я попытался настоять на кровопускании.
– И как же именно вы «настаивали»?
Тщедушная грудь доктора дернулась от возмущенного вдоха.
– Иногда у будущих матерей возобладают эмоции, и требуется проявлять мужскую твердость.
– Вам повезло, что леди Девлин не воткнула в вас ланцет.
Черты Крофта потемнели от новой вспышки гнева.
– Действительно, она грозилась это сделать. – Он одернул жилет, сбившийся от поспешного спуска по лестнице. – Я не могу брать на себя ответственность за исход родов, когда пациентка не желает соблюдать мой «разгрузочный режим». Поэтому отказываюсь от должности. Я также не смогу с чистой совестью рекомендовать леди Девлин в качестве пациентки никому из моих коллег. Откровенно говоря, не представляю, чтобы при сложившихся обстоятельствах вам удалось найти компетентного врача, который согласился бы принимать у вашей супруги роды.
– При каких таких «обстоятельствах»? – с обманчивым спокойствием осведомился Себастьян.
Достопочтенный Ричард Крофт открыл было рот, но затем явно передумал произносить то, что намеревался, и закрыл его.
– О чем это вы? – придвинулся ближе к акушеру Себастьян.
Тот попятился, стукнув каблуками о нижний подступенок.
– Каких обстоятельствах, черт вас дери?
Крофт тяжело сглотнул.
– Ребенок…
– Да?
Кадык дернулся снова.
– Ребенок в неправильном положении. На таком сроке он уже должен был повернуться головкой вниз, готовясь войти в родовые пути. Но этого не произошло. Он лежит… наоборот.
Себастьяну словно кто-то сдавил сердце в груди и двинул локтем в солнечное сплетение, поэтому он не сразу смог выговорить:
– Что можно сделать?
Крофт покачал головой:
– Ничего.
– В каком смысле, «ничего»?
– Ребенок может еще повернуться сам.
– А если не повернется?
Акушер бочком продвинулся к двери.
– Некоторые младенцы с ягодичным предлежанием переносят роды благополучно.
– А их матери?
– Некоторые роженицы остаются в живых, – последовал ответ. – Но…