ПОЧЕМУ мы – мещанство!?…

Мой отец был воспитан на коммунистических идеалах гуманизма, добра и справедливости. Будучи партийным руководителем, он все время подражал героям из кинофильмов «Все остается людям», «Дорогой мой человек», «Председатель», чьи образы созданы выдающимися артистами Н. К. Черкасовым, А. В. Баталовым, М. А. Ульяновым. Еще в детстве, когда мне было лет 12, я спросил у отца, бывшего в тот период председателем заводского комитета Кронштадтского ордена Ленина судоремонтного военно-морского завода: «Папа, почему мы столько лет строим коммунизм, а его до сих пор нет?». Он мне ответил: «Понимаешь, сын, только 20 % населения Советского Союза, входящие в КПСС, имеют коммунистическую убежденность, а остальной народ нашей страны — это пока еще малосознательное обычное мещанство. Вот когда победим это мещанство, тогда и будет коммунизм». Тогда я спросил: «А почему существует мещанство?». Отец сказал: «Ответа на этот вопрос пока нет, может быть, ты его когда-нибудь найдешь». Так я впервые услышал слово «мещанство»,

хотя так и не понял, почему его надо «победить», чтобы наступил коммунизм. Однако название «мещанство» глубоко отложилось в моем еще детском сознании. Вскоре отца сняли с занимаемой им должности, он тогда вновь обмолвился о мещанстве, сожалея, что на все руководящие должности в стране лезут вездесущие мещане-карьеристы и бюрократы с совсем не коммунистическими идеалами, а, наоборот, своекорыстные стяжатели. Когда в 1984 г. я познакомился с книгой доктора философских наук А. И. Новикова «Мещанство и мещане», у меня уже сложилось свое видение мещанства. А. И. Новиков предложил мне на основании собственного подхода написать диссертацию, что и было мной сделано в 2002 году. Мое представление о мещанстве легло в основу лежащей перед вами книги.

Специфика переживаемого Россией с 1991 г. и по наши дни переходного периода возврата от социализма к капитализму, когда в нашей стране проводятся буржуазно-демократические реформы, такова, что проблема существования мещанства не только не потеряла своего значения, но и, наоборот, становится все более актуальной. Возникающие после государственного переворота 1991 г. и развала самого мощного в мире государства — СССР — противоречия, которые коренным образом изменяют имущественные и властные отношения людей, вызывают необходимость уточнения сущности мещанства как сложного духовно-практического феномена. Важно выявить специфику занимаемого им места и соответствующей роли в системе бывшего и нынешнего российского общества для успешного его реформирования. Осуществление по образцу западных капиталистических стран буржуазно-демократических реформ в нашей стране, связанное с возрождением мелкособственнической структуры российского общества, с появлением новых местечковых ролей и функций субъектов, во многом ухудшило, а не улучшило жизнь большинства бывших советских граждан. Так называемые либерально-демократические преобразования России часто сопровождаются ростом коррупции, приводят к ухудшению демографической ситуации в стране, ведут к существенному изменению общественной структуры страны и такого сложного духовно-практического явления, как мещанство, способствуя увеличению преступности.

Понятие «мещанство» требует дополнительного исследования для его уточнения и переосмысления еще и потому, что в последнее время усилившийся рост мещанских настроений заметно воздействует на характер и направленность реформирования не только в российском обществе, но и во всем мире. С ним связаны и увеличение мирового общественного потребления, и всемирный рост коррупции, и подъем национализма, и рост угрозы возникновения ядерной войны, и многие другие проблемы. Поэтому возникает необходимость изучения феномена «мещанство» не только для наилучшего проведения реформ современного российского общества, а и для одновременного устранения «буржуазно-демократических» разрушающих последствий во всем мире. Пока философское понимание мещанства как глобальной социальной общности, связанной с изменениями местной жизнедеятельности людей, в современной международной философской теории отражено весьма поверхностно, что требует его более глубокого исследования и переосмысления. На мой взгляд, в нашем знании о мещанстве недостаточно точно отражен генезис его исторического возникновения, а также эволюция мещанства от сословия к особому социальному слою (страте) современного частного общества.

Объяснение феномена мещанства давно привлекало и привлекает внимание не только философов и представителей социальных наук, но также писателей, политиков, деятелей искусства, воспитателей. Причем актуальной особенностью раскрытия данной темы является то, что духовно-практические изменения в мещанстве, в отличие от других явлений, были впервые замечены и отражены деятелями литературы и искусства, а не науки. Многие выдающиеся классики зарубежной и отечественной литературы: Ж. — Б. Мольер, Д. Дидро, В. Гюго, О. Бальзак, Э. Золя, Г. Гейне, И. В. Гете, М. Пруст, Т. Драйзер, А. С. Грибоедов, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, A. Н. Островский, А. П. Чехов, В. В. Маяковский, М. Горький, B. М. Шукшин, Ч. Айтматов, А. И. Солженицын и другие — в той или иной степени описывали различные элементы духовно-практической жизни, присущие мещанству. Так получилось, что художественные образы мещанства, особенно в критически-обличающем значении, опередили его социально-философский анализ. Во многом сложившиеся стереотипы художественно-образного отображения мещан повлияли на практическое восприятие феномена мещанства. Естественно, что такой односторонний, прежде всего критический, подход в определении мещанства не давал подлинного объяснения сущности данного явления.

К тому же в советский период развития нашей страны, с 1917 г. до середины 80-х гг. ХХ в., мещанство в отечественной научной и художественной литературе рассматривалось преимущественно с точки зрения марксистско-ленинского классового подхода. В это время в сознании советских людей формировалось отношение к нему как к враждебному мелкобуржуазному слою людей при капитализме, с присущими ему в основном отрицательными характеристиками. В результате такого понимания мещанства к нему относили людей с явно выраженной идейной мелкобуржуазностью, частнособственнической потребительской психологией, равнодушных к социалистическим идеалам коммунистического строительства. В этой связи феномен мещанства воспринимался коммунистическим руководством страны как враждебное явление, с ним велась непримиримая идеологическая борьба.

Людей с меркантильной мелкособственнической потребительской психологией подвергали критике, гонениям и репрессиям. Их ругали, обзывали, позорили, «перевоспитывали», «приобщали» к социалистическому строительству.

В настоящее время, когда после буржуазно-демокра-тического переворота начала 90-х гг. ХХ в. в России буржуазия вновь захватила власть, коренным образом изменилось и отношение к мещанству. Как пишет Яна Зубцова в статье «Похвальное слово обывателю» [Зубцова Я. Похвальное слово обывателю // Аргументы и факты. 1997. № 27], «пришла пора попросить у него (мещанинаобывателя) прощения. Реабилитировать его. Перестать «бороться» с ним. «Бичевать». Рисовать на мещан карикатуры. Называть их обидными словами: «жалкий обыватель», он же — «несчастный мещанин, он же «недалекий»». Она призывает: «Давайте, наконец, восстановим справедливость. Сотрем с лица обывателя гримасу пугала для детей… Вспомним, наконец, Даля, у которого обыватель определяется как «житель на месте… поселенный прочно, владелец места, дома». Или вспомним Ф. Брокгауза с И. Ефроном, для которых «мещане — одно из городских сословий», а не ругательство какое-то. Так что, да здравствуют обыватели! Дайте им быть!». Вероятно, с этим мнением нужно согласиться и рассмотреть мещанство более объективно, а не негативно.

Действительно, еще до начала XIX в. в Европе понятие «мещанство» рассматривалось как сословие горожан — буржуазия. К нему относились люди, обладающие деловитостью, активностью, значительным потенциалом творчества и многими другими положительными качествами. Например, Г. Гейне в работе «К истории религии и философии в Германии», сравнивая «Максимильяна Робеспьера, великого мещанина с улицы Сент-Оноре», с «выдающимся философом Иммануилом Кантом», приходит к выводу, что «тип мещанина в высшей степени выражен в обоих: природа предназначила их к обвешиванию кофе и сахара, но судьба захотела, чтобы они взвешивали другие вещи, и одному бросила на весы короля, другому — Бога…» [Гейне Г. К истории религии и философии в Германии. М., 1994. С. 137]. И далее, рассуждая: «Почему, однако, стиль «Критики чистого разума» И. Канта такой серый, сухой, такой скучный?» [Там же. С. 139], отвечает: «Он хотел по-барски отмежеваться от представителей тогдашней популярной философии, стремившейся к самой обывательской ясности, и облек свои мысли в формы природно-замороженного канцелярского языка. Здесь во всей полноте проявился филистер» [Там же. С. 41].

Более того, в тот период даже дворянин А. С. Пушкин с достоинством и честью причисляет себя к мещанскому сословию. В стихотворении 1830 г. он пишет о себе: «…мне ли быть аристократом? / Я, слава Богу, мещанин». Подчеркнуто свободно, практически независимо звучат слова поэта: «Я не богач, не царедворец, / Я сам большой: я мещанин» [Пушкин А. С. Моя родословная // Соч.: в 3 т. М., 1986. Т. 1. С. 195]. Однако всего через двадцать лет А. И. Герцен уже отстраняется от мещанства, считая его бедой, господством «сплоченной посредственности». Что произошло с мещанством? Почему мнение о нем так быстро и противоположно изменилось? Почему почти вся русская дворянская общественность середины и конца XIX века стала противостоять мещанству? При этом негативные субъективные оценки мещанства усиливались художественными образами, публицистикой и не всегда совпадали с объективными характеристиками мещан. Отсюда возникает вопрос: что же произошло с мещанством исторически? Автор нашёл ответ на него и на другие вопросы, связанные с мещанством…

Где тесно, там простолюдину и место.

Русская пословица

Слова всем словам в языке нашем есть.

Вадим Шефнер. Слова

Находясь в ряду явлений, обнаруживших в России свою подлинную суть, мещанство до настоящего времени остается наиболее сложным и запутанным понятием. Мы замечаем, что русское слово «мещанство» необычайно богато и многозначно своими смысловыми характеристиками. В нем своеобразно переплелись многие значения: психология и поведение людей с мелкими, сугубо личными интересами; ограниченность мировоззрения; узость кругозора, направленного только на потребление; «пережиток прошлого»; «зажиточность без культуры»; эгоизм, раздутое «я»; мелкобуржуазная философия жизни; мелкобуржуазная психология; мелкобуржуазные нравственность и мораль; «рабство денег и вещей»; западничество; горожане; местечковые еврейские поселения — местечки; мещане; посадские; черные градские люди; буржуазия; бюргерство; род, народ; филистер, хозяин дома; обыватель, «обитающий дома»; семья, люди, живущие вместе; простолюдин; среднее сословие; «средний класс»; бюрократия и карьеризм; «торгашество» и т. д., и т. п. Эти понятия мы иногда применяем для выявления тех или иных семантических свойств слова «мещанство». В них качественно отразились духовнопрактические свойства феномена мещанства: городская социальнопространственная сущность; ход мировой истории и истории нашей страны; изменение социально-политической структуры; социальноэкономическое реформирование; морально-психологическое состояние общества, связанное с идеологической борьбой, начавшейся более двухсот лет назад и продолжающейся поныне. Все эти понятия родственны «мещанству», но не исчерпывают его. Для более точного определения мещанства мы попробуем распутать клубок различных знаний, связанных с ним и собранных за много лет. С этой целью проследим этимологию термина мещанства, чтобы в дальнейшем выяснить его подлинную суть.