Почерк дракона
Шрифт:
– А что тут понимать? Ты и твои подручные избили меня… Это неважно, что я на тебя нападал. На моем месте после таких побоев напал бы даже Махатма Ганди.
– Кто избил? О чем ты бредишь? – Ямпольский перешел на «ты», чувствуя какой-то подвох.
– А вы избили. Ты, страшный лейтенант Рыков – Митя, кажется, и его брат-близнец Колян, – Шатов левой рукой расстегнул на груди рубаху, – как ты полагаешь, экспертиза оценит это?
У Ямпольского изменилось выражение лица. Синяки и кровоподтеки на теле Шатова могли произвести впечатление.
– Более того, при снятии
Ямпольский оглянулся на дверь, шевельнул губами, словно пробормотав что-то.
– Не нужно зыркать на своих козлов. Это не они. Они как раз сработали аккуратно. Врезали по затылку. Разве что потом, в машине, попытались ухо открутить. Но, даже если ты повесишь на меня нападение и неподчинение, то вот это, – Шатов указал на синяки, – повиснет на тебе.
Шатову даже полегчало, когда он увидел, как меняется выражение лица Ямпольского. Неприятно почувствовать запах дерьма в собственном кабинете.
– Будешь дальше крутизну демонстрировать? Я ж тебе не урка мелкий, который скорее кровью захлебнется, чем соберется пожаловаться. Я – представитель свободной прессы, – Шатов демонстративно подергал наручник, – свободной.
– И почему мы тебя стали избивать? – спросил Ямпольский.
– А по кочану! Вам не понравилось, что я расследую восемь странных смертей, и вышел на информацию о бумажных драконах.
Вот тут Ямпольский вздрогнул. Явственно, всем телом.
– Плохая версия? Вы зажимаете эту информацию, скрываете ее от общественности. И я не удивлюсь, если и от министерства. А тут журналист Шатов внезапно накопал… А? Хреновый сценарий детективного романа? Вы начали преследовать журналиста, требовать, чтобы он нарушил свой журналистский долг, пару раз побили его, а когда поняли, что несгибаемый борец за правду все равно продолжает борьбу – схватили его, подвергли пыткам и попытались повесить на него преступление. Так что, как было сказано в фильме «Брильянтовая рука», сядем усе, – Шатов снова подергал наручник. – Железяку для начала сними.
Ямпольский молча отстегнул наручники, бросил их в угол кабинета. Металл коротко лязгнул. Майор вернулся в свое кресло.
– Мог бы и помочь, – брюзгливо пробормотал Шатов, со стоном вставая с пола. Горло все еще саднило.
Майор смят, теперь нужно стремительным наскоком опрокинуть его боевые порядки и выбираться на свежий воздух.
Шатов подвинул стул к столу, сел.
Помолчали.
– Так и будем в молчанку играть, гражданин начальник, – поинтересовался Шатов, – я очень занятой человек. Мне еще с семьей гражданина Николая Святославовича Каневецкого общаться нужно.
– Станиславовича.
– Что?
– Николая Станиславовича, – повторил Ямпольский, – и не хрен тебе там делать.
– Как же нет, когда есть. Есть что мне там делать. Поспрашивать, не давил ли на них майор Ямпольский в целях заставить не разглашать того факта, что в городе действует серийный убийца. Не давил? Вы, кстати, очень устало выглядите, гражданин майор.
– Тайна следствия… – выдавил, наконец,
– А я и не лезу в следствие. Я провожу свое расследование и выяснил, что ты, майор, с ведома областного начальства или без него зажимаешь информацию минимум о семи убийствах. Плюс убийство Константина Башкирова, о котором ты мог официально и не знать. А вот о Воеводиной, Мазаеве, Фроленкове, супругах Шпигелях, Чупине, Каневецком – вот о них ты знал, майор. Знал и помалкивал, что какой-то извращенец убивает людей, – Шатов заметил, что Ямпольский собрался ответить и перебил его, – нет, я понимаю, конечно, что все это с ведома и по приказу начальства. Что нашему областному генералу не хочется привлекать внимание высоких инстанций к тому, что восемь смертей украшены бумажным дракончиком. Еще бы, на фига нам новый виток международной известности, если мы еще Солдатскую славу не пережили.
Ты тут журналиста по голове бьешь, а маньяк сейчас снова кого-нибудь готовиться замочить. Нет, майор? Восемь жизней! Вы за три месяца ничего не смогли найти. Три месяца, восемь жизней!
Спокойно, Жека, одернул себя Шатов, что-то тебя в патетику потянуло. Не к добру, вон как майор желваками заиграл. Ща как рванет!
– Восемь, говоришь? Три месяца, говоришь? – скулы Ямпольского побелели. – А полгода не хочешь? А тридцать семь трупов не хочешь? И не хрен мне тыкать свою заботу об окружающих. Тебя, видите ли, восемь трупов огорчили. Три месяца тебе, видите ли, долгий срок.
Майор вскочил и заходил по комнате:
– Что ты понимаешь, придурок! Не ищем… А как прикажешь его искать? Нет ни его описания, ни отпечатков пальцев, ни постоянного почерка – ничего. Он убивает по всему городу, разными способами. И если бы не подбрасывал значков, хрен бы мы его убийства вообще отличили бы от обычных сводок.
– Как – тридцать семь… – растерянно пробормотал Шатов.
– По-разному. Кого ножом, кого огнем, кто вроде бы умер сам собой. В компьютерах разбираешься?
– Да.
– Вот сам и посмотри, – майор развернул к Шатову монитор и подвинул «мышку», – давай, ищи. Директория «Дракон». Файлы от первого до тридцать седьмого, в хронологическом порядке. Давай, журналист, ройся в секретных документах.
«Мышка» щелкнула, открывая директорию. Файл ноль первый.
Зинаида Игнатьевна Матвеева, семьдесят пять лет, отравление бытовым газом. Второе февраля…
Мартиросян Ашот Мовсесович, сорок пять, предприниматель, убит при ограблении…
Семья Кочетовых, три человека, дочке три с половиной года, убиты…
Василий Андреевич Калинкин, двадцать восемь, временно неработающий, отравление суррогатом алкоголя…
– Нравится? – спросил Ямпольский.
Шатов промолчал.
– Конечно, нравится, – засмеялся Ямпольский, – это ж какое громкое дело. А если о нем стукануть в столицу? Да никто там не удивится! Даже ухом не поведут. Ты думаешь, что без их ведома можно было все это засекретить? Не будь наивным, Шатов. Все там прекрасно знают. Только выхода нет. Наводнить город патрулями? А кого искать? Мужика с бумагой и ножницами в кармане? А если это вообще баба?