Почерк дракона
Шрифт:
Нам наплевать на двадцать девять трупов. Нам нужна информация о восьми. Почему? А по кочану! Есть у него уже информация по тем убийствам. С чего ты решил, что только ты один в своре у Ильича? Он свободно мог нанять три-четыре таких, как ты, и отправить разнюхивать.
Не отвлекайся, Шатов, держи свой след. Ату!
Шатов встал с парапета. Покачнулся. Спокойно, еще не вечер. Еще один, последний визит. А потом…
Шатов поднял руку на обочине.
А потом хозяин решит, что с ним делать. Или просто настал
Рядом с Шатовым затормозила машина, «опель» бог знает какого года выпуска.
– Далеко ехать? – спросил, наклонившись к правой дверце, водитель.
– К университету, – ответил Шатов, припомнив адрес Каневецкого, – со стороны общежития.
Глава 12
Последний визит. Вот сейчас он зайдет в дом, поднимется на… Какой, кстати, этаж? Черт… Квартира девяносто два. Девятиэтажный дом, по четыре квартиры на этаже… Пятый этаж. Девяносто вторая квартира – на пятом этаже, сразу налево от лифта. Трехкомнатная квартира.
Покойник ни чем особым, если верить сведениям Некрофила, не занимался. Так что и дом, и квартира особой крутизной не поразят. Обшарпанная дверь, стертый половичок перед ней. И вопрос из-за двери: «Кто там?».
И что он ответит? Журналист? Мне нужно задать вам пару вопросов о вашем муже? Или сыне, мать тоже вроде бы жила в одной квартире с Каневецким. Не было ли в смерти сына чего-нибудь такого, что могло бы заинтересовать изысканного собирателя фактов? А дракона бумажного рядом с покойным не было?
Очень содержательные вопросы. И ответы будут невероятно содержательными. В лучшем случае родственники просто скажут, что ничего не помнят. И что они могут помнить? Тело нашли только утром, и не они. Они узнали об этом только через три часа. А потом уже было не до того, чтобы наблюдать и анализировать.
Шатову предстоит совершенно бессмысленный визит. С нелепыми вопросами и недоуменными ответами. Все предыдущие, по большому счету тоже были бессмысленными, но там хотя бы шанс имелся. Иллюзия манила. А теперь?
Зачем его гонит Ильич сюда? Хочет еще раз покуражиться? Еще раз продемонстрировать свое превосходство? Еще раз преподать урок повиновения?
Шатов отпустил машину довольно далеко от дома Каневецкого – не хотелось плутать по микрорайону. Лучше пешком.
Начало одиннадцатого. Темно. Фонари не работают, свет – только тот, что из окон. А дом Каневецкого, естественно, на отшибе. Дальше – пустырь, утыканный какими-то кустами. И перед домом – никого. Мусорные ящики источают ароматы в ожидании утреннего вывоза.
По дороге пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дыхание. Укатали сивку крутые горки.
Шатов остановился перед третьим подъездом, несколько раз вдохнул.
Голова кружилась,
Жарко, душно, противно. И воняет мерзко. Вся его жизнь сейчас воняет мерзко. Лучше не задумываться дальше, чем на несколько часов вперед. Просто дотянуть лямку – и все. На большее сил все равно не хватит. Наверное, это же почувствовал и Арсений Ильич, раз так внезапно пообещал закончить экзекуцию.
Верится с трудом. Но приходится верить. Иначе – нет смысла жить дальше. Нужно верить, что не соврет, что сдержит слово. Нужно верить… И нужно держаться на ногах.
Просто держаться на ногах. Внимательно следить за сохранением равновесия, отслеживать работу легких. Вдох – выдох. Снова – вдох, и снова – выдох. И по ступеньках вверх.
Три ступеньки вверх. Потом – дверь подъезда. Потом снова ступени к лифту. Этапы большого пути. Этим нужно гордиться! Это он снова идет сам, переступая своими собственными ногами. Заставляя эти чертовы ослабевшие ноги переступать по очереди. Левой – правой.
В подъезде темно. Правильно, нет дураков за свой счет вкручивать в подъезде лампочку, которую все равно кто-нибудь разобьет или выкрутит.
Шатов нашарил кнопку лифта, нажал. Лифт, слава богу, работал. Хоть в чем-то повезло. Хоть в чем-то…
Стоп, чего это он жалуется? Ему пока здорово везло! Арсений Ильич вовремя предупредил о Васильеве, а потом еще и вовремя поспел к разборке в пустой пятиэтажке. Вовремя удалось увернуться от пули, удалось справится с тем ментом в борделе. И в клинике, и в ОПО, и снова в пустом доме… Его просто кто-то несет на руках. Кто-то там, наверху.
Лифтовая дверь открылась, осветив лестничную клетку. Неистребимый запах мочи.
Почему это подонкам так нравится оправляться в лифтах? Или это крайняя форма клаустрофобии? Замуровали, демоны – и оправиться прямо в штаны… Или просто вызов обществу, усугубленный чувством безнаказанности. В лифте никто не заметит. В лифте никто не докажет, даже если войдут сразу после тебя.
Как там предлагал ночной таксист? Всех на баржу – и утопить?
По этому пункту я бы его поддержал, решил Шатов, по этому пункту – свободно.
Черт, кнопка пятого этажа была сожжена. Поехали на шестой, приказал себе Шатов. Приходилось отдавать самому себе приказы, чтобы делать хоть что-нибудь. Сделай шаг. Повернись. Нажми кнопку.
Дверь закрылась, и лифт поехал. Шатов закрыл глаза. Под веками прыгали искорки, складываясь в прихотливые узоры. Все. Поговорить – и все. Поговорить…
На площадке шестого этажа света не было. Также, как и на пятом. Шатов спускался осторожно, стараясь не оступиться. Остановился перед дверью, нащупал кнопку звонка. Надавил.