Почти идеальная жизнь
Шрифт:
– Мак любит тебя.
Голос Грэма был тихим. Ветерок из открытого окна над раковиной шелестел страницами кулинарной книги на кухонной столешнице.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю. Даже тогда, даже после Кэт. Даже при всех моих чувствах я знал, что любовь Мака к тебе другая. Всепоглощающая.
– Должно быть, она не поглощала его, когда он был с Кэт. – Эди вздохнула. – Ты когда-нибудь видел ее?
– Один раз. И всего минуту.
– Так странно говорить о ней как о реальном человеке. Я бы предпочла, чтобы она была плодом воображения.
Она прикрыла рот ладонью и зевнула. Грэм мгновение смотрел на нее, потом встал и прошел в глубь дома. Он вернулся и положил на диван подушку и одеяло. Сверху на одеяло положил новую зубную щетку.
Эди подошла к дивану и взяла щетку.
– Тебе повезло, что у меня есть запасная. – Он улыбнулся и потер шею сзади. – Я бы предложил тебе запасную спальню, но там больше нет кровати.
– Диван прекрасно подойдет. Спасибо.
– На тебя сейчас многое навалилось. Работа, Мак, ваши дети, Райли – все эти части твоей жизни. Это много. И еще все эти разговоры про нашу старую мечту, про Нью-Йорк. – Он смотрел вниз, избегая ее взгляда. – Я, наверное, лезу не в свое дело, но я просто не хочу, чтобы среди этого всего ты забывала о себе. О том, что ты хочешь. Что нужно тебе. Что бы это ни было.
Его присутствие так остро ощущалось после долгих лет отсутствия. Воспоминания и решения кружились в голове до тех пор, пока не потеряли смысл.
– Грэм, – прошептала она. – У тебя было столько времени. Так много лет, чтобы сказать мне, что ты…
– Я знаю.
– Но ты ни разу не сказал.
Он сжал кулаки и сунул их в карманы. Пожал плечами.
– Я знаю.
– Почему?
– Это что-нибудь изменило бы?
Он наклонился, пока их взгляды не встретились.
– Я не знаю.
В последующей тишине она слышала скрип дома. Сверчков на улице. Стук собственного сердца.
– Прости, – наконец вымолвил он, после чего коснулся ее запястья. – Спокойной ночи, Эди.
Уходя, он выключил свет около чертежного стола, и комната погрузилась в темноту, за исключением маленькой лампы на кухонной столешнице. Эди сидела на диване и слушала, как за закрытой дверью спальни Грэм готовится ко сну. Когда он затих, она на цыпочках прошла в ванную, почистила зубы, попила воды и прокралась обратно на диван. Никогда еще не было так приятно растянуться, и сон пришел быстрее, чем она считала возможным.
Проснулась Эди от ароматов крепкого кофе и шкворчащего бекона. Они позавтракали на веранде, на качалках, где началось их время вместе. За едой они разговаривали, но не о ней или о нем. Не о Маке, Кэт или Райли. Они говорили про Саймона, который вертелся под ногами, надеясь, что ему бросят хотя бы кусочек. Они говорили о недавнем праздновании залива. Они говорили о доме Кеннеди.
Скоро они уже стояли на подъездной дорожке возле ее машины. Воздух стоял влажной стеной, утро закуталось в облака. Грэм шаркнул ногой по гравию.
– Я рад, что ты приехала, Эди. Или я рад, что твоя машина решила привезти тебя сюда.
Она улыбнулась:
–
– Дай мне знать, когда с тобой свяжется подрядчик, которого хочет использовать Тернер.
Грэм по-прежнему избегал смотреть ей в лицо.
– Хорошо. Я позвоню тебе.
Она замолчала. Она могла бы сказать ему гораздо больше – они могли бы сказать друг другу гораздо больше, но в то же время ничего не осталось. Они распутали все что могли.
Когда он наконец посмотрел на нее, они одновременно потянулись друг к другу. Его руки легли ей на спину, а она встала на цыпочки и уткнулась подбородком ему в плечо. Объятие – это единение – ощущалось как приветствие, но при этом и как прощание.
Так они и стояли, пока между ними не вклинился Саймон и не сунул нос между ее коленей. Грэм наклонился и потянул пса за ошейник, и Саймон потрусил обратно на веранду. Эди села в машину и завела двигатель, и Грэм махал рукой, пока она отъезжала от дома. Позади него хвост Саймона стучал по старой деревянной веранде.
На обратном пути она думала обо всех частях ее жизни, которые Грэм упоминал ночью: работа, Мак, Эйвери и Томас. Райли. Возможно, в альтернативном мире, если подобное существует, они с Грэмом были бы в Нью-Йорке, работали и жили. Может, даже любили.
Но сейчас это ее мир. К счастью или к сожалению, и независимо от их запутанного прошлого они с Маком построили жизнь вместе, кирпичик за кирпичиком, а это немало. Грэм на некоторое время заполнил дыру в ее жизни, это правда. Удовлетворил потребность, которую она не могла удовлетворить нигде. Но это время прошло. Должно пройти.
Спустя сорок минут Эди открыла дверь своего дома. Эйвери вскочила, подбежала к ней и обняла. Томас кивнул в знак приветствия, как будто ему шестнадцать лет. Райли улыбнулась ей с дивана. А на кухне с облегчением выдохнул Мак.
Глава 35
Лето 2000 года
В последнее утро на побережье Мак проснулся до рассвета, внутренности в животе завязались узлами. Ночью он долго лежал в постели, думая обо всем, что еще не сказал Кэт. Все лето в голове крутились мысли и идеи – слова, которые он хотел сказать ей, мысли, которые ему не следовало бы думать, и другие, которые надо держать внутри. Он не знал, что скажет ей сегодня, только что ему невыносима мысль о том, что он больше не увидит ее.
К восьми утра он собрал вещи и был готов отправляться. Грэм оставался еще на несколько дней, но Мак убрался в своей спальне и ванной, вынес весь мусор, вытер раковину и ванну и даже разгрузил посудомойку для Грэма – и все это до того, как друг проснулся. К тому времени как Грэм выполз из своей спальни, Мак относил в машину последние вещи.
– Значит, на этом все.
Грэм сидел за кухонным столом в одних боксерах, его темные волосы в беспорядке торчали во все стороны. Мак поразился, как многое изменилось за время их дружбы – и как многое осталось прежним.