Почти любовь
Шрифт:
– Первая причина – всего перечисленного и в Питере достаточно. Вторая – я тебя банально не отпускаю. Третья – после выписки ты переезжаешь ко мне и прекращаешь маяться дурью и искать поводы меня продинамить, иначе я приму меры воспитательного характера.
– Ремень что ли достанешь? – фыркает Олеся, вскакивая на ноги и убегая в противоположный угол палаты. Прижавшись к стене, она окидывает меня мятежным взглядом и нервно закусывает нижнюю губу. Дышит тяжело и быстро, импульсивно сжимая кулаки.
– Если хорошо попросишь, то будет
– И как ты это представляешь? – помолчав, тихо любопытствует Леся. Радует, что она не пошла сразу в отказ, а значит, у меня есть шанс прояснить ситуацию.
– Зачем представлять, если можно практиковать?
– Я не могу, – бросает она сквозь зубы.
– Почему?
– Боже, ты совсем не понимаешь? – бесится Леся, топая своими маленькими ножками.
– Понимаю, – киваю я. – Лучше, чем ты думаешь. Я мог тебя понять еще три года назад, но тогда ты мне такого шанса не дала, а теперь я не дам тебе шанса свалить в свою страну Уныния и Самопожертвования. Ты имеешь право на личное счастье, как и все остальные люди.
– С чего ты взял, что я хочу строить свое личное счастье здесь, с тобой? – с негодованием спрашивает Веснушка. Я медленно поднимаюсь и неторопливо приближаюсь к бунтующей трусихе.
– Пять минут назад ты сказала, что боишься совершить ошибку и причинить боль тем, кого любишь. Я помогу тебе найти верный путь, и никто не пострадает.
– Ты спятил, если всерьез в это веришь, – выставляя вперед руки, Олеся не позволяет мне подойди вплотную.
– Если проблема в Майе…
– Да мне плевать на нее! – выпаливает Веснушка с таким искренним пренебрежением, что я ей охотно верю.
– Тогда в чем дело? – так же искренне недоумеваю я.
– В тебе, Саш, – устало выдыхает Леся.
– Поясни, – выгнув бровь, я требую конкретики. Веснушка огибает меня справа и снова подходит к окну. Опирается обеим ладонями на подоконник и обреченно вздыхает.
– Я не могу так с тобой поступить, – на полном серьезе говорит она полную дичь.
– Еще скажи, что я заслуживаю лучшего, – бесстрастно подсказываю варианты, которые ошалело пляшут в ее голове. – Не забудь приплести детей, которых у нас не будет, вероятности регресса и сотню других причин. Ты забыла, кем я работаю, Лесь?
– А если я уйду через год?
– Этого не случится, – твердо заявляю я. – В твоем случае – пять лет – минимальный прогноз.
– Зачем тебе это? – обернувшись, она бросает на меня умоляющий взгляд.
– Разве как минимум пять счастливых лет – недостаточный аргумент? – упрямо гну свою линию, не собираясь отступать ни на шаг. Она с досадой трет ладонями лицо, бормоча под нос что-то нечленораздельное. – Вообще-то, я рассчитываю состариться вместе, Лесь. Это моя первостепенная и жутко эгоистичная цель, – приблизившись, обнимаю ее со спины, положив подбородок на хрупкое плечо. – Не сопротивляйся, позволь
– Сначала разведись, Кравцов, – глухо отзывается Олеся. – Слишком ты разогнался, а у самого штамп в паспорте и жена дома ждет.
– Разведусь, не волнуйся, – с бешено бьющимся сердцем улыбаюсь я. – У меня есть знакомый адвокат. Толковый парень. Все сделает быстро. Глазом не успеешь моргнуть.
– Я и не волнуюсь. Просто не понимаю, как тебя вообще угораздило жениться на женщине, которую ты не стеснялся бл*дью называть, – отпихнув меня локтями, она разворачивается, поднимая на меня совершенно спокойный взгляд. – Некрасиво получается, Саш.
– А с моим другом встречаться красиво было? – парирую я, ощущая растущее внутри раздражение. В отличие от Веснушки, мне сложно изображать равнодушие там, где его и в помине нет.
– Ты первый мне изменил, – без тени смущения припоминает Леся забытый эпизод, повлекший за собой кучу последствий. – А потом уехал со спокойной душой в Питер карьеру строить.
– Спокойной? – офигев от несправедливости, уточняю я. – Ты меня послала. Что мне оставалось делать? Ночевать на коврике на твоем пороге?
– Я бы на это посмотрела, – усмехнувшись, отвечает Леся.
– Поглумилась, хочешь сказать.
– Почему бы нет? Моральная компенсация мне тогда бы не помешала, – она невозмутимо пожимает плечами. – Но увы, на широкие мужские жесты ты оказался не способен.
– Ты – серьёзно? – нахмурившись, недоверчиво смотрю на охреневшую в корень Веснушку. Язва. Умеет же испортить настроение. – А Вадик, значит, способен?
– Он очень красиво за мной ухаживал, устоять было сложно, – продолжает издеваться Олеся. – Или, по-твоему, я три года в монахинях должна была сидеть?
– Ты ничего мне не должна, Лесь, – взъерошив волосы, начинаю нервно расхаживать по палате.
Так, главное, держать себя в руках. Не беситься, не срываться, иначе она с легкостью возьмет обещание назад. С нее станется, воспользуется поводом и после выписки с чистой совестью сбежит в Москву.
К Вадику, бл*ь. Почему именно к Вадику? Других что ли мужиков в столице не нашлось? Или она это специально сделала? Назло?
Нет, не похоже на Веснушку. Скорее всего, он ей действительно нравился. Оба с конкретным таким прибабахом, на том и сошлись. Вот хоть убей, не могу представить их вместе. Да и не хочу.
Когда Макс мне сболтнул, что Леся со Смоленским замутила, я сначала даже рассмеялся, а потом созвонился с Вадимом, узнал всё из первых уст, и стало совсем не смешно. Сразу припомнились моменты, как во время дружеских посиделок они на пару шушукались в уголке, держась особняком от остальных. Не раз и не два. Так происходило постоянно. Я не заострял на этом внимания, потому что мне и в голову не приходило, что Олеся может запасть на нашего праведного ботаника. Я в упор не видел в нем конкурента, хотя его теплые чувства к Олесе секретом для меня не были.