Почтовая станция
Шрифт:
— Ну те-е-еть Тиша, — тонкий голос звенел от сдерживаемых слез. — Давайте мы ему ничего не скажем?
Терпеть не могу детских слез, что угодно готова сделать лишь бы никто не плакал.
— Не плачь, — получилось не совсем внятно, но девочка посыл поняла и шмыгать перестала. Чувствительность неохотно возвращалась в тело судя по холоду и твердости под спиной с лошади я упала так и осталась лежать. В принципе правильно, мало ли вдруг у меня переломы и попытка перенести сделает только хуже.
С трудом открыла глаза и тут же столкнулась с серьезным
— Пости? — тонкие бровки поднялись домиком, пальчики сложились перед грудью, синие глаза смотрели с мольбой.
— Угу, — я прикрыла глаза, собиралась с духом и попыталась сесть. Чьи-то руки осторожно подлезли под спину и помогли принять вертикальное положение. В голове закружилось. Я бы застонала, но рядом ребенок, нельзя ее пугать. Тем более кто, как не я знаю насколько нелепыми могут быть случайности. Вспомнив о девочке открыла глаза и улыбнулась. — Все нормально малышка. Я почти в порядке.
— Вам бы к лекарю, — теперь я увидела тетю Тишу, худенькая женщина лет под пятьдесят, цепкий взгляд карих глаз прошелся по мне, тонкие губы растянулись в улыбке. Понятно, она то же не хочет пугать ребенка, а еще боится, что я побегу жаловаться. Нет. Одно дело, когда злой ребенок специально гадости творит и другое — неудачное стечение обстоятельств.
— Незачем, немного посижу и поеду дальше, — я оглянулась в поисках Рябушки. — А кобылка моя где?
— Здесь, не волнуйтесь, вон на привязи, — я попыталась встать, женщина тут же поднырнула мне под руку и подняла меня. Откуда столько силы в таком худом теле? — А вы не местная. По делам или так?
— По делам, как раз домой возвращалась, — картинка перед глазами немного смазывалась, но для падения с лошади я очень легко отделалась. — А что это было?
Глава 10
— Да наша Аська вздумала отцовы сигналки разрядить, — женщина отряхнула мое платье, осторожно прошлась по спине. Ага, синяк там знатный будет. Ну да ничего, главное, без переломов обошлась. Женщина оглянулась на девочку и зашептала. — Вы уж простите ее, отец дома редко бывает, вот она и чудит от обиды и одиночества.
— Угу. А мать что?
— Померла.
Жаль ребенка, но отец есть уже хорошо. Пусть и редко бывает дома, а все же он есть. Хуже, когда совсем одна и никого родного. Я села перед девочкой, улыбнулась и заправила упрямые локоны за ушки.
— Пообещай больше никогда не трогать сигналку. Это не игрушка и таким способом вызывать отца нехорошо. А ну как он устанет просто так бегать к тебе и когда будет реальная опасность, подумает на твои шалости и не поспешит? — девочка задумалась, надула губы, тяжело вздохнула, приняв мои доводы.
— Обещаю, — протянула мне ладошку, я легонько сжала в ответ и
— Ой, да что ж вы, — женщина перехватила узду. — Пойдемте чаю попьем…
— Спасибо, но мне правда нужно спешить, — я отобрала узду, вскочила на кобылку. — Со мной все будет хорошо, не волнуйтесь.
Улыбнулась серьезной малышке и поехала дальше. Надеюсь, больше никто меня не подстрелит случайно или не очень. В голове немного шумело, но это пройдет, плохо то, что теперь не пустить старушку вскачь, а значит на станцию вернусь поздно. Асимыч ругаться будет. И подарок не купила. Но с лошади больше не слезу, на станцию надо и чем скорее я туда доберусь, тем лучше.
Стоило выехать из центра и дорога стала посвободнее, жители реже перебегали дорогу, тут смогла чуть ускориться. Из головы не шла чернявая кудряшка: близка мне ее боль, но и монетки кто-то зарабатывать должен. Вспомнилось мое детство, но мне, как ни крути, повезло у тетки много детей было, да и росла я в деревне, а не в городе. Там все проще, хоть сама жизнь труднее.
Правильно я когда-то Асимычу говорила, что лошадь всегда путь домой найдет. Шум в голове смешался с мыслями и воспоминаниями, конечно же, я перестала следить за дорогой. Опомнилась, когда береза ветвями по лицу ударила.
— Ох, ты ж, — пригнулась к холке Рябушки, пешком идешь хорошо, а как на лошадь влезешь так пригибаться надо. Как тут Ждан все время носится, не понимаю. — Стой родимая.
Осторожно слезла с кобылки, постояла минутку пока крутиться перед глазами перестало и пошла посмотреть насколько подойдет для новой коновязи обломанный ствол. Обошла находку со всех сторон — ладный какой ровненький, обрубить только ветки ненужные и хоть сразу ставь. Пусть подарка не купила, а все равно порадую старика новой коновязью, а наша неясно как держится, труха, да и только.
Отстегнула от седла топорик, как чувствовала, что пригодится, и вернулась к находке. Обрубить ветки при умелых руках и остром топоре дело нехитрое, но времени потеряла знатно, все же плохое самочувствие давало о себе знать. Но ничего и с этим справлюсь. Поднять ствол не смогла, да это и не надо не в руках же его тащить, обвязала крепко веревкой и, закрепив на кольцах задней подпруги, вскочила в седло и тронула лошадь. Рябушка поднатужилась, но потащила, правда, идти мы стали еще медленней, ну да ладно. Дойдем.
Я крепко обняла за шею кобылку и закрыла глаза. Устала.
— Ай, ты моя хорошая, — глаза открыла, когда почувствовала, что лошадь слишком долго стоит. Осторожно сползла с Рябушки, поцеловала ее в мокрый нос.
К счастью, бревно осталось за изгородью и смотритель не увидит подарок раньше времени. Быстро отвязала веревку, расседлала лошадку, насухо вытерла и поспешила в дом.
— Светлого дня, Лаврей Асимович, — я широко улыбалась хмурому смотрителю. Он сидел за столом перебирал письма. — Простите, думала что быстро управлюсь, а получилось как всегда.