Почтовая станция
Шрифт:
Как он это делает?
И зачем он это делает?
Стоило экипажу остановиться перед станцией — Ждан открыл глаза, резво спрыгнул с подножки и помог выйти мне. Не успела спросить о стоимости проезда, как Ждан взял с сиденья пакет с заказом и протянул мне. Не знаю какое у меня было выражение лица, видимо, забавное, Ждан рассмеялся.
— Не бойся не конфеты, — сунул сверток мне в руки, запрыгнул в экипаж и уехал.
Я стояла ошеломленная смотрела то на подарок, то на удаляющийся экипаж и не знала, как реагировать. Ждан же меня терпеть не может. Бешу я его. И вдруг подарок? А если
— Ну чаво застыла, неугомонная? — Асимыч стоял на крыльце с любопытством рассматривал сверток в моих руках. — Уехал кавалер твой.
— Да какой кавалер, — умеет же Асимыч настроение испортить. Зато смогла сдвинуться с места. И в правда чего стою, надо поскорее посмотреть что же в этом свертке. Поравнявшись с Асимычем, буркнула. — И вовсе не мой.
— Ну да, ну да, — старик тихо посмеивался, но шел рядом. Ждал, когда разворачивать начну.
Если бы знала что там, то помучила бы вредного смотрителя, а так и самой интересно. Осторожно положила подарок на стол, потянула ленту. Сердце бешено билось: давно мне подарков не дарили. Таких, чтобы настоящих. Обычно как: пирог на день рождения; жилет тетка свяжет, перед этим раз сто померить потребует, чтобы точно хорошо сидел; ребятня рисунки свои готовит и много раз спросят: "Нравится?" прежде чем он будет закончен и вручен.
До дня рождения далеко. Почему Ждан подарок готовил? А, может, и не готовил он ничего, просто нужен был повод зайти к Озару. Ну конечно, как я могла подумать о чем-то другом?
— Ну не тяни кота за хвост, — Асимыч едва не подпрыгивал от нетерпения. — Открывай, давай.
Я и открыла. Резная низкая шкатулка густо расписана цветами, покрыта темным лаком.
— Красиво, — я осторожно провела пальцем по капелькам росы на нежных лепестках, будто настоящие.
— А дальше, — Асимыч подтолкнул меня под руку.
— Думаете там что-то есть? — шкатулка сама по себе дорогой подарок, а если еще и внутри сюрприз дожидается… Тогда не знаю, что и думать.
Отстегнула замочек-крючок, подняла крышку и ахнула: деревянный резной гребень лежал на темной подушке, а рядом четыре заколки для волос то же деревянные. Резные цветы и листья раскрашены и лаком покрыты. Очень красиво.
— Выходит, твой кавалер-то.
Глава 18
Не вышло из Ждана кавалера. Я не удивлена, ведь несвободен он, а Асимыч только недавно подшучивать перестал, смирился, что между нами ничего не получится. И почему он думал иначе, не знаю. Будь здесь тетка она бы и меня и Асимыча грязной тряпкой до границы гнала бы за такие мысли.
— Чужой мужик — он как мертвяк: издали еще ничего, а вблизи противно, — мы сидели на открытой веранде лущили фасоль. В тот год богатый урожай собрали. В доме не было ни сантиметра свободного повсюду что-то лежало на кусках ткани, сохло. Радовались этому, значит, зиму легко проживем и монетку заработаем.
— А что противного-то? — я вспомнила захаживающего к соседке мужчину. Тетка почему-то каждый раз видя его плевала, а с соседкой не разговаривала. —
— А то противно, что воняет нутром гнилым, хоть и красив снаружи, — тетка подхватила наполненный фасолью таз и понесла в дом. Я долго повторяла слова тетки. Верила ей.
Права тетка. Тысячу раз права, но как забыть того, кто незаметно ужиком пробрался в сердце, заполнил мысли сладкой ватой? Сейчас бы работы да побольше, чтобы от усталости падать и ни о чем не думать.
— Дарушка, что с тобой? — я отвлеклась от дум тяжких, улыбнулась Казимиру. Посаженые грибы и ягоды оказались непростыми, они позволили привидениям гулять под саной. Неопасна она для них больше.
— Все хорошо.
— Я вижу. Ты если хотела сок, так надо было крынку брать, а не корзинку, — Казимир хохотнул и метнулся к кусту в двух метрах от меня, значит, там много ягод.
Я посмотрела вниз, вздохнула и перевернула корзинку с мятыми ягодами. Так дело не пойдет. Надо сосредоточиться и пусть противный маг катится к своей жене. Зачем только шкатулку дарил?
Приехал на днях и опять молчит и смотрит грустно на заколки в моих волосах. Не знаю кто о чем бы подумал, но я решила, что все же была права не для меня он подарок готовил, сняла все, сложила в шкатулку и вынесла ему. Таким злым Ждана я никогда не видела. Зыркнул так, что сердце замерло, вскочил на коня и умчался. А я стояла со шкатулкой в руках и не понимала почему он так отреагировал. Асимыч махнул рукой и в тот день больше со мной не разговаривал. Пусть я неправа так объясни в чем именно, чтобы больше так не делала. Нет. Молчат. Оба.
— Ягоды жалко, — час по лесу брожу и все выбросила.
— А мне тебя жалко, — Казимир оказался передо мной, с тревогой заглянул в глаза. — Что случилось? Кто обидел?
— Да никто меня не обижал, — обошла герцога и принялась ягоды срывать, осторожно в корзинку складывать. — Сама обидела. Кажется.
— Расскажи дядюшке Казимиру, он поможет, — привидение нависло над моим плечом, будто подбородок положил.
Может и вправду рассказать, он хоть и мертв давно, но опыт-то прошлой жизни помнит.
— Еще месяц назад…
Герцог слушал внимательно, не перебивал, угукал ждал, когда закончу долгий рассказ. И зачем все с подробностями рассказала сама не пойму, но на сердце легче стало. Правда, понимания своей ошибки не пришло.
— И теперь Асимыч молчит, Ждан молчит. А я вроде виновата, а не пойму в чем именно.
— Ребенок ты совсем еще, — Казимир забылся и погладил меня по голове. Отскочила от него и быстро-быстро принялась ладонями растирать кожу. Противно-то как. Холодно. — Прости. Забылся.
— Ладно, ты лучше скажи что не так-то?
— Если мужчина делает подарок, значит, нравишься. А ты вроде приняла, попользовалась и вернула. Злость Ждана понятна. Мне когда подарки возвращали, а я же не деревяшки какие дарил, а драгоценности, веришь, убить был готов.
— Погоди, а почему он печалился глядя на заколки эти? — Казимир рассмеялся, запрокинув голову.
— Чудная ты, а каково тебе, когда плод красивый, желанный висит высоко, а ты сорвать не можешь?
— Ну-у-у… я палку найду.